В твоей жизни все хорошо: ты знаешь где север, где искренность.
И тебя, почему-то, волоком тянет к первому.
Перегруженными, сплетенными в петлю нервами
Душишь свою же логическую осмысленность.
Ты говоришь со мной лишь застегнувшись под горло, наглухо,
Забрало опущено, руки, щитом, на груди -
Настоятельным мне советом "хоть-убей-но-не-навреди"
Ты так надежно заперт, что все твои страхи - прозрачней воздуха.
Ты смотришь так аутопсично-открыто, жадно, голодно,
Лижешь снайперским взглядом царапину на ключице -
Я подставляюсь сердцем. Мне, по ходу, пора лечиться...
Я варю тебе кофе (останься еще, мне без тебя холодно)
Ты закуриваешь, улыбаешься - солнце легло на кожу в 2:40 ночи,
А я слишком замерзла в незакончившемся октябре
И залипаю в твоей улыбке (удивленное насекомое в янтаре)
В ней намного теплее. Можешь смело в меня стрелять. Тортик хочешь?
Расскажи мне еще какую-нибудь полу-выдуманную историю.
Твой голос сейчас мягок, как кашемировый тонкий плед.
У меня тут случайностно, кстати, завалялся лишний билет
На трамвай до Сатурна. Или просто съездим в обсерваторию?
В подоконник скребется рассвет.
Надо будет как-нибудь повторить.
Звонит телефон, на кухне булькает кофеварка.
Я просыпаюсь: кот, уличный шум, "Обелиск" Ремарка...
Я просыпаюсь. И мне снова не с кем поговорить.