***
Инквизитор.
Священник, ты - веры слуга.
В крови твоя черная ряса.
Хранит она блики костра
И запах горелого мяса.
Священник, ты - Господа сын.
Помазан, беречь чтобы души.
Они средь разврата и вин
Не станут без веры чуть лучше.
Ты молишь у Бога в ночи:
«Пошли благодать на них, Отче!
Мы лечим. Мы веры врачи,
Но жечь на кострах нету мочи!
И бьется, играя, гроза,
В окно моей кельи забытой,
И с молнией вижу глаза
Я мною сожженных, забитых.
В подвалах в грязи, в темноте
Сидят, кто шептал люду ересь.
Иные уже на кресте
Лишь в смерти, в кончине согрелись!
Терзаю я плоть по ночам,
Чтоб мысли прогнать и пороки,
И бью я по тощим плечам
В молитвах тебе и пророкам.
Пошли же на них благодать!
Чтоб мысли их не были серы!
Устал я безвинных сжигать!
И сам уж теряю я веру!»
***
Лик Сатаны
"О, слава тебе, еретик!
Безбожник, поправший веру.
От веры и так всех мутит! -
Кричали, кто был там смелый, -
Долой же распятья-кресты,
Иконы, Святые писания,
Напейся в трактире и ты,
Ты пей с нами до бессознания!"
Он пьет среди кучки воров.
Паршиво вино до икоты,
Пожар разгореться готов
Внутри, все сжигая до рвоты.
В углу за столом в темноте,
Священник в сутане помятой.
И вот ты уже на кресте
Гвоздями и верой распятый.
И сразу тебе не понять,
К чему дрова маслом полили.
И примешься тихо стенать,
Что, мол, не того захватили.
Ворье, что с тобой в кабаке
Задорно и рьяно гуляло,
Теперь в разношерстной толпе
Костер подпалить подбивало.
Они бесновались крича:
"Убейте поправшего веру!"
И слышишь ты смех палача:
«Один не такой уж ты смелый!»
Читает священник псалмы,
Чтоб Бог пощадил твою душу.
Сквозь пламя лицо Сатаны
Глядит на толпу кликушей…
***
Где ваш Господь, господа?
Свирепы костры инквизиции.
Забыли провидцы о том,
Что Зло просто так не смирится
Под пламенем или кнутом.
Колдун не боится распятья,
А ведьма - церковных свечей.
И люд посылает проклятья,
Смотря на своих палачей.
Свирепы костры инквизиции:
Забыли провидцы о том,
Что с Дьяволом сложно сразиться
Лишь пламенем или кнутом.
И все их святые молитвы
Пропитаны кровью сполна.
И звоном монет и богатства
Чужая душа прощена.
Одним индульгенций десяток,
А нищим – костер до суда...
Так это ли вера, ребята?
И где ваш Господь, господа?
***
Я - еретик, о Боже!
Я – еретик, О Боже, еретик!
Я проклинаю церковь и Писание
И посылаю небу хриплый крик:
«Да как ты допустил сие терзание!»
Ты милосерден, Боже, и велик,
К чему тогда костры чертями пляшут?
И, воспевая в храмах Светлый лик,
Как идолу тебе приносят наши
Простые души, тощие тела…
Похоже то на жертвоприношение.
Но вера наша светлою была!
И даровала счастье и прощение!
Я еретик, о Боже, еретик!
Мне не понять фанатиков борьбы,
Что демоном тебя признают вмиг,
И будут жечь под праздный рев толпы.
И не понять, кому же я молюсь,
В крови родная вера уж сполна!
И, стоя в Божьем Храме, я боюсь,
Что за святой иконой – Сатана.
***
Плач невинного
Я стою на коленях смиренно:
Отче мой, в чем же я виноват?
На молебны ходил я вседневно,
Да и мало ли, что говорят?
Чернокнижник, колдун, грехотворник?
Ты прости им, Господь, клевету!
Я всего лишь несчастный затворник,
Но, увидев меня, за версту
Все кричат: «Еретик окаянный!
Одержим и безумен, как есть!»
А священник глядит беспрестанно,
Ждет, когда снизойду я на лесть
И молить буду Церковь Святую
Отпустить, пощадить, пожалеть.
Ну, а после нещадно лютуют:
«Еретик, ты признайся! И Смерть!»
И в подвале средь крыс, тараканов
Я останусь, избитый, в цепях.
И тут силой, молитвой, обманом
Сознаюсь в своих грешных делах.
А потом лижет пятки, сжигая,
Злое пламя святого костра.
И опять небеса вопрошаю:
До чего ж наша вера дошла?
Я никчемный старик: не философ,
Не любил очень много болтать.
Не клепал я бесчестных доносов.
Вот за это меня и сжигать?
А священный костер не погаснет,
И сутана от крови черна,
И Господни дела поужасней,
Чем творил до него Сатана.
***
Пусть еретик, но верю...
Мысли мои – молитва,
Пала душа в колени.
Камни остры, как бритва,
В сердце гнездятся тени.
Я ли был проклят Раем?
Я ли сожжен за ересь?
Змеи ползут по венам,
Что хорошо пригрелись!
Буду я битым, клятым,
Выдерут сердце силой.
Стану висеть распятым,
Голым я над могилой.
Вывернут все наружу,
Кости, кишки и мясо,
Только не тронут душу:
В ней храм еще остался!
Пусть еретик, но верю:
Пала душа в колени.
Сердце молитвой грею,
И отступают тени.
***
Черная Легенда.
"Злодейка, попалась! -
Кричала толпа. -
А как трепыхалась,
Как Бога звала!
Проклятая ведьма
Как солнце рыжа,
Слала на деревню
Беду, не дрожа,
Пред Господа ликом!
Болезни и мор
Накликал, накликал
Ее заговор!
Во пламя чертовку!
До пепла спалить!
А плач - всё уловка,
И глаз не сводить
С той бестии рыжей,
Колдуньи треклятой,
А то заворожит
И словом, и взглядом!"
Крестилась девчонка,
Просила пощады.
Сложила ручонки:
"Не надо, не надо!"
Толпа хохотала,
Толпа бесновалась.
До яркого пламени
Сажень осталась.
И вдруг рассмеялась
Безумно девчонка:
"О, жалкие, жалкие
Ваши душонки!
Неужто, решили,
Что Дьявола дочь
Позволит себя
На костер приволочь?"
И пламя погасло.
Веревки упали.
И люди в толпе
Недвижимыми стали.
А ведьма, смеясь,
Наговор прошептала,
И в миг все село
Обуяло пожаром:
"О, жалкие люди!
Я всех вас щадила:
Варила настои,
Недуги лечила...
Глядите теперь:
Дым пахучий валит.
То черным огнем
Благодарность горит,
Которою вы
Одарили меня!"
И скрылась колдунья
В дыму от огня.
Мораль тут простая:
Не все, что черно,
От Дьявола людям
Порою дано.
А то, что бело,
Внешне свято сполна,
Как раз и принес
В этот мир Сатана!
***
Я не верю в тебя, о, Господи!
Зайти в гримерку и дверью хлопнуть.
И привалиться к стене спиной.
От их оваций бессильно глохнуть.
Но не укрыться и за стеной.
А там софиты и крики: «Браво!»
Танцуют ноты, танцует зал.
А там букеты: прекрасно, право.
И там мы вместе. Но вот финал.
А здесь пропахло табачным дымом,
И полушепот, и полумрак.
И мы чужие. И снова мимо,
И свою ноту, увы, никак
Мы не отыщем на грифе жизни:
Она фальшиво опять звучит.
Не те аккорды, не те мотивы,
И даже сердце не ритм стучит.
Зайти в гримерку и дверью хлопнуть.
И голос звучный на миг проклясть,
От их оваций бессильно глохнуть,
И вновь с тобою не в тон попасть…