Посвящается Зине Колмогоровой.
Я сидел у камина осенней порой,
Вид огня вызывал умиление.
Пламя, нежно сливаясь с вечерней зарёй,
Пожирало сухие поленья.
Я покуривал трубку, нога на ноге,
Дым табачный висел, как завеса.
Мысли плавно блуждали в Уральской тайге
На четвёртом притоке, у леса.
Не понятная скорбь пробирала меня,
И спокойно дымить не давала.
Я в уютном камине, в причудах огня
Видел снежные склоны Урала.
И когда по поленьям пошла бирюза,
И зигзагами искры горели,
На меня, вдруг, из пламени Зины глаза
Так внезапно, в упор, посмотрели.
Карий омут бездонный покрыла слеза,
На ресницах - налёт из метели.
Мимолётно они мне пытались сказать,
Как в ту ночь умирать не хотели.
В них обиду, тоску и смертельную грусть
Я прочёл сквозь волну снегопада.
Никогда и нигде, провалиться мне пусть,
Я не видел подобного взгляда.
В них и ужас, и ярость читались порой,
И мольба, и смирение тоже...
Я сидел, как в овраге под «Мёртвой горой»,
И мурашки бежали по коже.
Передать мою горечь словами нельзя,
Я сидел, как ударенный громом.
Гасли искры в камине, бесшумно скользя,
И ругались соседи за домом.
Я бездумно смотрел, трубка тлела в руке,
И кисет мой упал на колени.
Всё, что я пережил на таёжной реке,
Это было, как связь поколений.
Далеко, далеко, перевал роковой,
Много вёрст расстоянием скрыто.
Только сердце моё под зловещей горой,
И душа на останце* прибита.
Пустота на душе, нет былого огня -
Всё осталось в сугробе над Зиной...
Если завтра умру, схороните меня
На Михайловском, рядом с «Хибиной»**.
* -Останец - Изолированная возвышенность, уцелевшая от разрушения горных пород процессами выветривания, эрозией и т.п.
** -"Хибина" - неофициальное название группы Дятлова.