Это был сиятельный офицер: покорил и Европу и Азию,
на плечах его звёзды сияли в полнебосвода.
Впрочем, был в глубине души он изрядной мразью,
ибо начал войну против собственного народа.
Он любил на завтрак большой бутерброд с повидлом,
он помешивал кофе ложечкой из биллона,
и считал населенье страны бессловесным быдлом:
ради собственных целей на смерть посылал миллионы.
На балАх был известен он как неплохой танцор,
он прославился также хорошим вокальным пеньем
под гитарный, слегка расстроенный перебор,
и, конечно же, жертвами мирного населенья.
Он был мастером светской беседы: забавил всех,
он своим красноречием мог бы с любым состязаться,
и, конечно, у женщин немалый имел успех,
ибо дурочкам свойственно втюриваться в мерзавцев.
Он был тонкой натурой: его не понять скоту.
Как порой на душе офицера бывает гадко!
А ещё он любил аккуратность и чистоту:
чтобы бить заключённых всегда надевал перчатки.
Он любил Элоизу, но был женат на Полине,
и умел на допросах развязывать людям глотки.
У него учились Гиммлер и Муссолини.
Даже Колька Ежов не годился ему в подмётки.
Он к войне относился с особенною любовью
и любил холод сабли, завещанной праотцами.
Правда, сам он не знал, что такое «искусство боя»,
но умел побеждать, забросав врага мертвецами.
И любовь солдат доставляла ему усладу:
он всегда был душою близок к народным массам.
Но, разбитый в Крыму, он оставил свою бригаду,
и отправился в Турцию, вместе с походной кассой.
Он всегда ненавидел Советскую власть идейно,
и блуждал в эмиграции в поисках батальонов.
Предлагал услуги Пилсудскому с Маннергеймом,
но у этих господ было вдоволь своих костоломов.
Он всегда называл свою участь тяжёлой, вдовьей,
и на злобе к большевикам был всю жизнь помешан.
Он любил отчизну пылкой мужской любовью.
Ради этой любви он готов был душить и вешать.
И за то в сорок третьем, чтоб драться с рабочим классом,
ему дали винтовку, наган и коня с подпругой.
И в конце его жизни железным крестом сам Власов
наградил старика, отмечая его заслуги.
И, когда того ставили к стенке, подлец отпетый
насмешил палачей, пошутив неострО и плоско:
мол, пройдёт сорок лет, в мою честь возведут монументы,
на примере моём будут в школах учить подростков!
9 ноября 2013 г.