Этот город я знаю давно,
До последней его подворотни:
В этом скверике пили вино,
Заработав на рынке полсотни,
И, в придачу, огромный арбуз
От казаха пригнавшего фуру…
Та страна называлась – Союз.
Как Матросов, на амбразуру
За нее мы готовились лечь,
Распластаться дорог ее пылью,
И от гордости прямо из плеч
Вырастали незримые крылья…
...А три года спустя, в этот дом,
Где хрипела Высоцким «Комета»,
Через двор семенил управдом
Вслед товарищам из Комитета.
Он дрожал, как осиновый лист,
Им с угодой заглядывал в лица,
И шипел на меня особист :
«Ну, и где тут у вас Солженицын?
Вам вчера передали тетрадь
Где его переписана повесть.
Я надеюсь, не нужно искать?
Прояви комсомольскую совесть!»
…Видно, жил в этом городе Бог,
Или был в это время проездом, -
Я шагнул на домашний порог,
Двое суток пробыв под арестом…
Не скажу, что я сразу же сник,-
Все ходил, добивался чего-то,
Но сказал мне один кадровик:
«Ты же в списках! Какая работа?!»
Понял я, что такая мотня
Будет долго теперь продолжаться,
Ведь не зря обложили меня
Протоколами за тунеядство.
И рванул я в глухие края,
Где весна превращается в осень,
Где сто верст по тайге до жилья
И повесток не шлют на допросы…
…Много лет утекло с той поры.
Нет страны. Я вернулся обратно.
Изменились немного дворы.
Но на стенках в знакомом парадном
Те же надписи: «Курочкин - жмот»,
«Я люблю тебя», «Оля+Саша»,
Словно здесь, не съезжая, живет
Беззаботная молодость наша,
Словно сделало время кульбит,
Всех вернув из бессрочных отъездов,
И гитара сейчас зазвенит
В этом гулком пространстве подъезда…
(С) 2006