Я всё чаще, преимущественно по ночам, задаюсь таким вот вопросом.
- Почему человеку даётся всего-навсего одна жизнь?
Нет, не совсем так... Почему жизнь, та единственная, которая даётся человеку, не спрашивает у него согласия на своё начало и заключение? Более того, она ещё и управляет им, как ей вздумается.
Судьбы раздаются, как газеты в подземных переходах.
Кому-то глянцевые обложки, а кому - из рук в руки, или того хуже - бесплатные сканворды.
Мы не рисуем жизнь. У нас априори не может быть чистого листа.
Нам даётся временной натюрморт.
Сначала это просто стол, покрытый белой скатертью.
И с каждым годом на нём появляются всё новые и новые банки, склянки, фрукты, цветы.
Так до тех пор, пока не сформируется окончательная картина.
Мы не можем выкинуть её и заказать другую. Она одна единственная, как бы она не надоедала и не сводила с ума.
Всё, что мы можем - это взять другую кисточку, и пририсовать к каждому выполненному объекту свои детали. Можем закрасить чёрным маркером то, что второстепенно и к чему у нас есть доступ. Можем повесить её рядом с чьей-нибудь ещё.
Если всё это не помогает, мы можем сжечь её, но в таком случае, другую нам никто уже не нарисует.
И как быть?
Я устала искать ответ. Что значит бороться, выживать, терпеть, верить в чудо, крепиться? Это не те краски, что продаются в дешёвом отделе бытовой химии. Такие краски не смываются. Они стойкие, не то что я, например.
Мне кажется, что моя картина уже нарисовалась. Но не это главное. Ведь главное не скорость, а качество. Рисовал её какой-то криворукий неуч, понаставивший клякс. Я пыталась их оттереть, но получились дыры. А дыры-это страшно. Приходится маскировать. Но внутри они ничем не восполняются, а только увеличиваются. Изо дня в день. Рисую я неважно, да и какое тут вдохновение, когда ни одного красивого цветочка. Пририсую что-нибудь вроде воздушной воронки, чтобы всё это безобразие поскорей засосало куда-нибудь в невесомость и пойду пить чай.
12.2011