И он, и она полуголые.
Гирлянду он сразу отверг.
Свечное колеблется полымя,
Сплошной девятнадцатый век.
Грубее корсетов с кольчугами
Безбрачия чёрный венец.
И полымя гаснет, столь чуткое
К движению тонких телес.
Уносится действие тут же всё
В прибежище Средних Веков.
Чума наполняет мир ужасом,
И двое спаслись от волков,
Прижались друг к другу, дрожащие
Птенцы в разорённом гнезде.
Укутал заботливо в плащ её
От крыс, промышляющих здесь,
Вконец обессиленный юноша.
Лёг рядом и снова вскочил.
Хрустят не по-детски волнующе
Во тьме коридора ключи.
Как быстро вернулись родители.
Рука, выключатель, щелчок.
И прячутся груди под свитером,
И шерсть натирает плечо.
Поймать бы и, может быть, высечь их,
Но век наш по-своему крут.
Несложно в начале двухтысячных
Одеться за пару секунд.