Мой друг Володя Медведев живёт в Израиле со всеми вытекающими из этого последствиями, а именно: умён, остроумен, любвиобилен, жизнерадостен, наблюдателен со взглядом ироничного свидетеля, а может и участника, бурной и многогранной израильской жизни. А про талант – в эпиграмме.
Без микроскопа ясно видно:
Пропить не сможет мастерство.
Талант писать, и так либидно,
Что поднимает естество.
Его творчество:
La Miracle
В маленьком городке Рейшск, что к югу от Тель-Авива, жили три брата, близнецы аЯ, иЯ и уЯ. Сходство братьев было столь велико, что отличать их могли лишь покойные родители. Нужно сказать, что и душевное устройство близнецов, их интересы и увлечения были совершенно одинаковы. Они читали одни и те же книги, смотрели одни и те же фильмы. У них была одна любимая команда, за которую они, шумно и однообразно выражаясь, переживали. Отдавая дань мужскому началу, братья заводили любовные интрижки преимущественно с непритязательными крашеными блондинками. Причем, на свидания бегали они по потребности, а не по привязанности. Благо их подружки подмены не замечали. По освобождению из армии братья решили, что посвящать большую часть жизни работе не разумно, на крайний случай - одну треть большей части. Посему, на службу они ходили по очереди, их почти телепатическая близость позволяла выполнять служебные обязанности, избегая недоразумений. Незанятые братья проводили время за любимыми увлечениями: шили венецианские карнавальные костюмы, играли в пинг-понг, дрессировали собак. Увлечения эти приносили дополнительный доход и глубокое удовлетворение прожитым днем.
Однажды, в обычный четверг аЯ вернулся с работы и застыл на пороге дома. иЯ и уЯ сидели по разным углам салона, отвернувшись друг от друга. иЯ рисовал на окне Неизвестную Крамского, окуная палец в стакан какао. уЯ плевался в муху, произнося : Je m’en fiche. Вы чего, прокисшую текилу пили? - спросил аЯ. Хуже, ответствовал уЯ. Этот придурок ВСТРЕТИЛ ЖЕНЩИНУ, сделав ударение на последних словах, он фыркнул. аЯ перевел взгляд на иЯ: Это правда? Правда. Братья, я знаю, что совершил нечто ужасное. Но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю ее! - иЯ почти плакал. Рассказывай - оба брата произнесли это слово слитно и одним тоном.
Рассказ иЯ.
Я закончил дела в Ямске и уже стоял у машины, как вдруг увидел ЕЕ (уЯ смачно сплюнул, но аЯ дернул его за руку). Она обернулась, почувствовав мой взгляд, и в этот миг луч солнца блеснул сквозь закрывавшие тучи небо. Я понял, что должен немедленно заговорить с ней, но о чем? И я ляпнул первое, что пришло мне в голову: Помогите мне перейти улицу. Вы что, инвалид, спросила она. Нет, сказал я, но без Вас мне улицу не перейти. Она взяла меня под руку, и мы перешли улицу. Потом другую, третью, четвертую…Можешь не продолжать, встрял нечуткий уЯ, мы умеем считать до ста. На Нордау она прижалась ко мне, и я запел от нахлынувшего чувства
On ira o; tu voudras, quand tu voudras
Et l'on s'aimera encore, lorsque l'amour sera mort
Когда я допел L’ete indien до конца, она остановилась, обняла меня и поцеловала так, что я почти потерял сознание. Пропала улица, дома, машины и прохожие. Была какая-то комната, где я…где мы… Кровать, зеркало над ней… Ладно, дальше ясно, произнес аЯ. Как было-то? Как землетрясение, ответил иЯ. Что думаешь делать дальше?- аЯ смотрел на штрафника в упор. Не знаю, братья. Я понимаю, мы не можем любить по настоящему, потому что любим одно и тоже. А трое не могут любить одну женщину. Ты смотри, опять вылез уЯ, он еще умеет соображать. Запереть придурка в квартире и кормить пригорелой перловкой с непрожаренными котлетами. Любовь выветриться вместе с запором. Молчи, оборвал его аЯ. Ты не понял, что все обстоит гораздо хуже. Ведь мы уже любим ее. И ты, и я. Из-за иЯ мы перешагнули черту благоразумия, и будем действовать неблагоразумно. На следующее свидание пойду я. Ни …уя, сказал уЯ, я следующий. А ты подведешь черту. Хорошо, а ты-то согласен, кашевар, обратился аЯ к иЯ. Тот кивнул. Ну, когда вы должны встретиться, спросил уЯ. Не знаю, она пропела при расставании: ;;; ;;;;;,;;;;,;;;;;;;.... Понятно, значит в четверг, на том же месте в тот же час. Как ее зовут? О, у нее красивое имя - Жанна л’Арк, мечтательно произнес иЯ. А-а, из семьи героини французского Сопротивления, солидно заметил аЯ. Ага, она сражалась в провинции ФрунзЕ, поддакнул уЯ (братья не были сильны в истории с географией). Как она выглядит? Она, она…такая стремительная, сильная…Как Диана-охотница. У нее даже след от тетивы на правой груди и на пальцах правой руки, восторженно сообщил иЯ. Она что же, придет на свидание с обнаженной грудью и протянутой рукой, съязвил уЯ. Ладно, разберемся.
Наступило утро назначенного четверга, и уЯ отправился в Ямск. аЯ и иЯ остались дома, ни о каких делах не могло быть и речи. Пытаясь как-то скоротать время до возвращения счастливчика, аЯ складывал из спичек фигуры Лиссажу, а иЯ, перевернув книгу, читал слева направо роман Меира Шалева на иврите. Прошло пять-шесть часов, и в салон протиснулся уЯ. Он доковылял до кресла, плюхнулся в него и, раскачиваясь, стал что-то бормотать себе под нос. Братья услышали Et si tu n’existe pas. Але, вокзал! аЯ помахал ладонью перед блаженной физиономией уЯ.Yes,Sir,вскочил тот. Докладывайте, рядовой уЯ, рявкнул иЯ.
Доклад рядового уЯ.
Я предложил пойти в кафе, она согласилась, и мы направились в Deux amoureux на Ямском хофе…Волны раскачивали заведение, солнце золотило водяную пыль, ветер сдувал ее прическу и салфетки со стола. Мы заказали по большому мартини, я принялся болтать ерундой, поняв, что ей вот это сейчас и нужно. Смущал лишь ее проницательный взгляд, который она изредка бросала на меня. Неужели она догадалась? Нет, не может быть, никто не в состоянии отличить меня от братьев. Я фальшиво подмигнул ей и подошел к стоящему в углу на небольшом подиуме музыкальному автомату. Бросив монетку в щель ящика, я ткнул, не глядя в пульт, и вдруг автомат запел моим голосом:
On s'est connus au caf; des trois Сolombes
Au rendez-vous des amours sans abri.
От неожиданности я плюхнулся на стул с глупо разинутым ртом. Ящик замолчал. Пой дальше, попросила она. Я запел, ящик снова заиграл. Лаура приблизилась ко мне…Так ее зовут Лаура, перебил иЯ. Да, ее назвали в честь жены Данте. Того, который написал В круге первом?- уточнил аЯ (братья знали литературу примерно так же, как историю с географией). Ага. Но позвольте мне продолжить. Итак, Лаура приблизилась ко мне, опустилась на подиум и положила голову мне на колени. Я пел, она целовала мою ладонь и поливала мартини мои туфли. Кафе вдруг мягко отделилось от берега и, покачиваясь, понесло нас в море Нежности…Пианолы не стало, хотя песня продолжала звучать. Зато появилась огромная кровать с зеркалом над ним. иЯ хмыкнул и тут же получил подзатыльник от аЯ. Дальше можно не продолжать, сказал он. Она назначила встречу? Не знаю, на прощанье она спела: Из ливерпульской гавани всегда по четвергам…Значит, опять в четверг, сообразил иЯ. Пойдешь?- он повернулся к аЯ. Конечно, пойду. Как она выглядит? спросил он у уЯ. Она, как Венера Милосская, только с обеими руками и одета. Хотя, и раздета тоже. Ну, и не мраморная совсем, хихикнул он. Легкая тень пробежала по лицу аЯ. Ты полагаешь…начал уЯ и запнулся. Нет, это невероятно .
Пришел очередной четверг и аЯ отправился на свидание, иЯ и уЯ коротали время в спортзале. Спарринг - партнеров в такое время здесь не бывало, и они играли в пинг-понг между собой. Партия затягивалась, ибо при счете 10-10 подача попеременно переходила от одного к другому. Доведя игру до 80-80,братья пожали друг другу руки и зачехлили ракетки. По пиву, предложил уЯ. Дома попьем, поехали. Братья вернулись домой и, потягивая туборг, пялились на входную дверь. Вскоре дверь приотворилась, и в салон впал невменяемый аЯ. Одежда его была мокрой, а от него самого за версту разило шампанским (кстати, отличным клико). Лежа на полу, аЯ издавал звуки, похожие на Кумпарситу, и шевелил кистями рук и лодыжками ног, словно герой Джека Леммона после ночи с миллионером. На все попытки расшевелить его он однообразно отвечал: Господа, я пьян, прошу занести мое заявление в протокол. Черствый уЯ притащил ведро ледяной воды и безжалостно вылил ее на аЯ. Акватерапия произвела положительный эффект. аЯ открыл глаза и произнес: прошу оформить мои показания, как явку с повинной.
Явка с повинной аЯ.
Я приехал к назначенному месту и увидел небольшую толпу. В центре ее торчала умопомрачительная девица. На ней были высоченные замшевые ботфорты по самое не могу. Самое не могу прикрывали расхристанные шортики. Джинсовая куртка, наброшенная на голый бюстгальтер, повязка, стягивающая черную копну волос, подчеркивали ее эпатажность. Девица пела хрипловатым голосом Je veux, подыгрывая себе на кларнете. Рядом с ней стояли цветочники, и толпа слушателей раскупала букетики цветов, чтобы бросить их к ногам певицы. Увидев меня, она приветственно замахала рукой с кларнетом и, ловко перешагнув гору цветов, а заодно и выскочив из ботфортов, направилась ко мне. Привет, милый, сказала она, приставила кларнет к моему уху и громко дунула. Ты что же, играешь на кларнете, спросил я. Нет, я украла его у Карла, ответила она. Какого Карла, удивился я. Ну, того, что украл у меня кораллы. А-а, так ты Клара. Какой ты умный, фыркнула она и, швырнув кларнет в урну, скомандовала: поехали, есть одно классное местечко. Мы приехали в классное местечко, оказавшееся парком аттракционов. Нас посадили в кресла, наподобие катапульт. Бородатый мужик сказал: Счастливого полета и благополучного приземления и нажал на кнопку. В тот же миг кресла выстрелились на огромную высоту и … отделились от нас. Падение отдаляло нас, Клара заорала: Держи же меня, идиот. Я изловчился ухватить ее за …не важно…и мы вместе плюхнулись в бассейн, наполненный шампанским. Ах, как же было волшебно. Струи пенистой жидкости поливали нас из фонтана, от малейшего движения поднимались будоражащие наши тела пузырьки. Мы бешено целовались, запивая поцелуи шампанским. Чтобы было, если бы я не поймал тебя, в пьяном восторге прошептал я. Ты бы плюхнулся в чан с дерьмом, разделив судьбу других неудачников. Она дико захохотала и погрузила мою голову в шампанское. Я захлебывался им, пытаясь целовать ее колени и то, что выше. Ладно, проходили, прервал его уЯ, Она что-то сказала тебе? Она сказала: прощайте, господин Труайя, сделайте уже что-нибудь.
Господин Труайя? Она сказала, господин Труайя? - воскликнули иЯ и уЯ. Значит, она догадалась. Да, братья, ответствовал аЯ, она все поняла и ждет от нас решения. Но, что можно сделать? Она одна, хоть и являлась нам в разном обличье .Но мы…Кто-то готов отступить? иЯ отрицательно покачал головой, уЯ выразительно похлопал ладонью левой руки по сгибу локтя правой. Ясно, резюмировал аЯ, разойдемся по спальням, утром примем решение…
Но утро не наступило.
Вместо утра изумленному наблюдателю, буде такой случился бы, вместо типичной рейшской квартиры явилась бы взору огромная зала луарского замка, в центре которой на стуле с высокой спинкой сидел господин в камзоле и панталонах цвета мокрый асфальт, однако, без парика и шляпы. Крючковатый нос, разрез глаз и форма ушей заставили бы нашего наблюдателя усомниться в принадлежности данной персоны к роду Труайя, портреты славных представителей которого во множестве были развешаны по стенам залы. Однако, никакого наблюдателя не только в замке, но и во всей провинции к счастью не случилось, посему, мы спокойно продолжим разглядывать нашего героя, и без помех увидим, что камзол в районе сердца пронзен тремя, переливающимся радужным спектром свечения, стрелами. Стрелы эти, судя по всему, вовсе не мешали жизненно важному органу господина Труайя совершать свою рутинную работу, совершенно не отвлекая молодого человека от странного занятия. Он произнес имя Жанна л’Арк, и сидящий возле его ног ретривер лизнул синюю стрелу. Лаура, разнеслось по зале, и была облизана белая стрела. Клара, услышал пес, и облизал красную стрелу. Неплохо, произнес хозяин, к тому же патриотично. В это время на башенных часах отворились воротца, в них показалась женская фигурка пропевшая голосом Лары Фабьян Je t’aim. В тот же миг дверь в залу распахнулась, в ее проема стояла …да, да, та самая девица в трех лицах. Те же ботфорты по самое не могу, отсутствующий бюстгальтер являл нам грудь Венеры, отмеченную, однако, с правой стороны следом тетивы, и осанку Дианы. Глаза лучились любовью и лукавством.
Хорошо придумано, господин Труайя, надменно произнесла девица и бросила в хозяина левый ботфорт, а в пса правый. Пес, увернувшись, вскочил на задние лапы и провозгласил: Ее Величество королева Триумфальная Ларка. Наш герой, потирая горевшее от попадания правое ухо, преклонил колено: прошу почтить мое скромное жилище своим присутствием, Ваше Величество. Королева немедленно уселась на это колено, вытащила из…мы так и не поняли, откуда… фляжку с кальвадосом, вылила ее содержимое на голову Труайя и, слизывая струившуюся жидкость, дурашливо провозгласила: покуда смерть не разлучит нас, на меньшее и не рассчитывайте, Messieurs.Только попробуй слинять хотя бы на день раньше, радостно ответствовали господа Труайя.
С Ларкой в постели.
Мы с Ларкой собирались в ПостелИ, небольшой городок на Лазурном берегу. Где-то она вычитала, что в сентябре там пройдет неофициальный прием особ с n-ным процентом королевской крови в организме, и немедленно загорелась ехать. А если Ларка загорается, никакой воды в доме не хватит ее погасить. Остается только радостно тлеть рядом в надежде, что кто-нибудь вызовет пожарных. Значит, собираемся мы с Ларкой в ПостелИ. Впрочем, мы - это сильно сказано. Я чего-то быстренько покидал в свою спортивную сумку, с которой езжу в тренажерный зал, напевая: Были сборы недолги…Ларка, меж тем, заполняла саквояж, размерами сравнимый с кухней стандартной «хрущевки». В его чрево укладывались любимые наряды, наряды «сама не знаю, зачем купила», а также наряды «а я и забыла, что я это купила». Я пробормотал себе под нос про перевес, и немедленно получил отповедь, что она, Ларка, несет ответственность за свою принадлежность королевскому роду. А за перевес отвечаю я. «Да знаешь ли ты, что в ПостелИ приезжает Джулия Робертс? Мне еще предстоит голову поломать, во что я буду одета, когда мы с ней встретимся на Party». Одень вот это платье без декольте, и ты посрамишь Красотку своей грудью, умело польстил я, за что был благосклонно чмокнут в …не важно. Минут через сорок я заправил футболку в джинсы, пригладил волосы и вызвал небольшой грузовичок для перевозки мебели, который доставил нас с ларкиным саквояжем в Бен -Гурион. Знаете, что мне больше всего понравилось в ПостелИ? Постель в нашем отеле C;te d'Azur. Ой, дамы, не надо, пожалуйста, кривить губы: Ах, Лазурный берег, ах, королевские особы! Во-первых, у меня в этой самой постели прекрасно расположилась королевская особа. Ларка. А во-вторых…Скоро поймете. Пока Ларка осваивала апартаменты, я пытался пристроить ее саквояж в нишу для нормальных чемоданов. На пятой попытке до моих ушей донесся вздох о горькой женской доле и непроходимой мужской тупости. Я обернулся на звук, и взору моему предстала моя королева, обнажено лежащая в постели. Взгляд ее недвусмысленно выражал мне неполное служебное ей, королеве, соответствие и требовал немедленно его, соответствие, наполнить. Я лег на нее: губы к губам, грудь к груди …далее по тексту. Но нет, дорогие мои, подробностей вы не дождетесь. Миллиарды пар проделывают ЭТО ежедневно. Но, то, что ощущаем мы с Ларкой, это только наше, наше собственное и ничье более. И разглашению не подлежит.
Время на этот раз не властвовало над нами, и посему первый раунд я завершил раньше, чем это случалось в прошлой жизни. Возбужденная любовью и кофе по турецки, Ларка защебетала о выборе нарядов для завтрашнего приема у Ее Высочества, словно ее собеседником был не возлюбленный, а ее близкая подруга Гармоша. Я уместно ( как я полагал) вставлял реплики о фасонах штанов, цвете кофточек и соответствующих им украшений, как вдруг неожиданный толчок в грудь поверг меня на пол. Мужлан, вскричала королева, ты ничего не понимаешь в женских туалетах и несешь ахинею! Ступай же на конюшню и скажи, что я велела задать тебе плетей! До плетей, однако, не дошло. Второй раунд превратился в скачки тут же на ковре, в которых Ларка предстала прекрасной наездницей и неутомимой кобылкой. Финиш не определил победителя, но последнее слово осталось за Ларкой, потребовавшей кофе в постель. Когда я подтащил кофе к постели, он уже не понадобился.Ларка спала, и такое усталое удовлетворение было во всем ее прекрасном теле,что мне теперь и умереть было не страшно. С благоговением склонившись к ней, прижался я губами к ее плечу...Вот чем угодно клянусь, моя рука нечаянно коснулась ее заветного места.Ей богу, не хотел я ее будить, что ж я изверг, что ли? Но королева открыла глаза и внятно произнесла "Милый, не сейчас. Ты меня заеб." И опять погрузилась в сон. За дверью номера послышались какие-то странные звуки.Подкравшись к двери, я бесшумно слегка приотрыл ее и...увидел Джулию Робертс.По щекам Красотки катились настоящие неголливудские слезы.Их следы проторенные в макияже говорили о глубокой скорби за бесцельно прожитые годы."Знаешь, Юлька,услышал я голос невидимой мною дамы.Я и половины не получаю от моего бедного Альбера того, что имеет эта ,якобы, королевская особа.Ее высочество, принцесса Монако,догадался я и не обидевшись на якобы,закрыл дверь
Утром я проснулся от веселого солнечного света и ларкиного присутствия.Королева спала, лежа на животе...Нет,нет!Я так не думаю. Нет такого слова вообще. Итак, королева спала, явив мне свою королевскую спину и потрясающую задницу. Я нежно повел пальцами по позвоночнику,по расщелине попки,дойдя до ее конца остановился ибо помнил о вчерашнем,и начал возвратное движение.Однако, Ларка,повернулась на бок, и мои пальцы невольно начали восхождение по ее высокому бедру.До вершины мы не добрались, т.к. моя кисть была схвачена и зажата меж ее ног в том месте,где они начинались.Место было горячим и влажным.
Бэ-э,сказал я невидимым Джулии и принцессе и мы начали новый день с Ларкой в постели.
Может вы думаете я хвастаю или, еще хуже, сочиняю про свои необыкновенные достоинства. Ей богу, все так и было, как я здесь написал. Вы только представьте: любимая женщина, Лазурный берег и Постель с большой буквы П. А еще лучше попробуйте сами.
1 ноября 2013
Port Jefferson