Рассвет, разбившись о скалы, рассеивается навсегда,
Звон тетивы уносится вглубь фиорда,
Форель и сёмга, поднимаясь к срезу пруда,
Высовывают свои морды,
Кормёжка, о, сколько в этом всего-
Надежд, молитв, стремленья и упоений,
А снаружи бурлит вода, так просто, ни для кого,
И лабиринт течений,
Сутулые горбоносые птицы, раскачиваясь слегка,
Примериваются, как им спикировать и нырнуть поглубже,
У них нет «наверное», только «наверняка»,
И их вопль не глушат,
Кургузые сосны, как медведь, приподнявший зад
От резаных гор и вглядывающийся в тьму морскую,
И бывший викинг, а ныне рыбак, протерев глаза,
Подумает: «Что – ж рискну я!».
Его катер, видавший виды, рывком тишину раздев,
Расчерчивает залива голубоватый ватман,
И, в общем, в мотиве скальда прослушивается припев,
Звучащий на редкость внятно.