Свидетель ещё один в повести сей,
На этот раз – наш современник,
Советский писатель Толстой Алексей,
Романов и повестей гений.
И подозревается мною Толстой,
Что в жизни прошедшей он – Пушкин.
Но вывод об этом – отнюдь не простой,
Но с логикой нам – не игрушки.
Аэлита.
Нам «звёздную» повесть Толстой написал,
Названье её – Аэлита.
И в ней о несчастной любви рассказал.
Так в чём там интрига зарыта?
Рассказ Аэлиты о том говорит:
«Вошли боги в мир матерьяльный
Из мира иного, куда путь закрыт,
Поскольку тот мир – идеальный.
Тот мир называется – «Истинный мир».
У нас он – неслышим, невидим,
Без запаха, вкуса и цвета. И дыр
В него не пробить нам, не выйдет:
Тот «мир» – крепче камня и света быстрей.
«Движение Разума – мир тот».
И мы «информацией» можем, ей-ей,
Тот «Разум» назвать деловито.
И коль «информация» та прекратит
Движение вечное в мире,
То скажем, что та «информация» «спит
С материей в тонком эфире».
И соединяется «Разум» тогда
С материею-апейроном.
«Сгущает» материю «Разум» всегда –
И «вещь воплощается» в оном.
«Сгустившийся Разум» есть каждая «вещь»
И «временно» это сгущенье.
Но «временно» это такое, что век
Покажется вам за мгновенье.
А каждая «вещь» – это «сферы ядро»,
Которое «Разум» «сгущает».
И «вещь» эта есть, например, электрон,
Который свободно летает.
Он мал, но подобен физически он
Той молнии в воздухе грозном,
Что вдруг породит этот сверхэлектрон,
Который опасен серьёзно.
И «истинный мир» автономен вполне,
Не нужен ему матерьяльный
Для существованья. Друг другу во вне
Они, не заметны буквально.
А связывает эти миры – человек.
Через человека втекает
Потоками «Разум» в размеренный бег
В наш мир, где мы видим и знаем.
И волею Разума-Бога тогда
Его Человек прозревает –
Сказал Аполлон в прежней жизни, когда
От имени Бога вещает, –
«И видит орлицей божественный свет,
И слышит небес содроганье,
И ангелов горний, таинственный след,
И дольней лозы прозябанье».
* * *
Другой же рассказ Аэлиты сказал
О том, что и Библия тоже
Писала: «Когда человек нарожал
Детей и их род был умножен,
И дочки-красавицы их подросли,
Тогда Сыны Божие стали
Их брать себе в жёны. И дети пошли,
Каких раньше люди не знали:
Рождался когда у той дочери сын –
Ребёнок был крепкий, горластый –
И вот вырастал из него исполин:
То славная, сильная раса!»
«Потомками от Магацитлов» назвал
Толстой эту сильную расу.
Но он не по Библии это сказал,
С историей только в согласье.
И вот Аэлита рисует для них
Картину тревожного цвета:
Даёт им историю в красках живых
«Кровавого в небе Талцетла».
А это – история наших небес:
Пять раз там меняются власти,
Пять раз расцветает небесный прогресс,
Который сменяют напасти.
* * *
Наследник небесный Юпитера – «Лось»,
Который летит к «Аэлите».
«Покинуть в тоске ему Землю пришлось.
Причины другой не ищите:
На Трон на небесный его не пустил
«Тускуб», заместитель у Бога.
Он кашу гражданской войны допустил:
Нужна ему встряска немного».
И хоть описание ихней борьбы
На наши событья похожи,
Когда революции вихрей столбы
Тела выжимают из кожи,
Отличия всё же заметные есть:
На «Марсе» войска победили –
Смогли «Сыны Неба» лишь ноги унесть
И счастливы этим лишь были;
У нас с революцией – полный кураж.
И значит, не переложенье
Событий Земных на чужой антураж,
Читателям для развлеченья,
А это описано, как Посейдон
Войну развязал ради власти,
Стремясь удержать ускользающий Трон –
И небо расколет на части.
И как у Шекспира «Оливия»-власть
Тайком обвенчалась с героем,
Так и «Аэлита», за счастием мчась,
Хоть место и время другое,
Тайком от «Тускуба», в «пещере» своей,
Поёт «песню Уллы» герою:
Признала его полномочья скорей –
Себя объявила «женою».
А люди на «Марсе» уверены все:
«Спасёт нас Талцетл, Сыны Неба!»
И то, что «Тускуб» в Троне небесный там сел,
Наследником хоть он и не был,
От «смерти» его не спасло той весной:
«Лось», по возвращении с «Марса»,
Публично назвал «Аэлиту» «женой» –
С Печатью, документом, «кассой».
* * *
ГИПЕРБОЛОИД ИНЖЕНЕРА ГАРИНА.
В романе история так же дана.
Но древняя уж не такая:
Шестнадцатый век не исчерпан до дна,
Средина его наступает.
И «Роллинг»-Америка «Зою Монроз»
(Россию) уж числит своею:
На «свой» «Полигон» он границы нанёс
И «делит обязанность» с нею.
(Да, «Роллинг» Америку нам представлял.
Но он лишь «сиделец» в сей «лавке»,
Как «Функ» у «Остапа». Дела ж заправлял
Там сам Сатана в ихней давке).
«Шельга» же работал в то время «в УГРО» –
В КОМКОНе дела Прометею.
«Шельга» это дело заводит хитро –
Всю с «Гариным» эту затею,
Который уже наплодил «двойников» –
Задействованы «матрикаты».
И значит, прошло восемнадцать веков,
Тридцатые годы, ребята.
* * *
От «Манцева» «Гарин» имел «чертежи» –
Построил свой «гиперболоид»,
Модель аппарата. «В подпольях жужжит»
И «режет металл и другое».
А «гиперболоид» или «аппарат» –
У нас механизм СОЦИАЛЬНЫЙ.
И в нём «пирамидки»-заводы «горят» –
Конечно, «горят» фигурально.
И ПАРТИЮ ЛЕНИНА он представлял,
Тот «гиперболоид». Но «Роллинг»
Значения партии не придавал:
«Подумаешь! Что она стоит?»
Недооценил этот «Роллинг» союз,
Что сделали «Манцев» и «Гарин»
И денег не дал. Не подул он и в ус,
Спесивыми полон деньгами.
Но «Зое» предательства он не простил
И высказался «агрессивно»:
Не мог он простить, что из рук упустил.
Да с партией этой противной!
Но цели его излагает Толстой
Прозрачно, чего же он хочет:
«Ключи химпромышленности мировой
В руках своих сосредоточить».
Иными словами мы можем судить,
Насколько широко уродство:
«Желательно «Роллингу» установить
Своё мировое господство».
Давно уже «Роллинга» директора
Командовали в многих странах
И то, что они говорили вчера,
Сегодня правительств тех в планах.
Они составляли структуру свою,
Как орден правителей тайных.
Хвалились везде «демократиею»,
Но толп не любили случайных.
* * *
В небесном отделе Европы «своей»,
У «драного Евродивана»
Раздумывал «Гарин» уже много дней:
«Опасность ведь не миновала.
Теперь, когда этот всесильный КОМКОН
Урезал его полномочья,
Стал «Гарин» плотнее ещё окружён».
И думает он днём и ночью.
И он «предлагает открыто «Шельге»,
Что ГИП-ом КОМКОНом назначен:
«Я честен в открытой, серьёзной борьбе,
Хотя и могу быть иначе.
Хотите в открытую? Мат или вам,
Иль мне. Мы враги, это правда.
Но вместе должны мы работать. А там
Победа нам будет награда.
«Модель аппарата» я в руки вам дам.
Достаточно будет гарантий?
Согласны?
– Согласен.
– Тогда по рукам!»
И времени «Гарин» не тратил:
«Второй человек подомной ты, «Шельга»,
Тебе аппарат доверяю» –
И Сталин – генсек, мажордом у врага.
И он «аппарат» получает.
А Гарин (в романе) ему говорит
(Поверим словам мы Толстого):
«Единственное, что в печёнке сидит
И спать не даёт мне, ей-бога, –
Так это, скажу, абсолютная власть!
А власть императора – пошло
И мелко: зачем мне от мира лишь часть?
И все эти мелочи – в прошлом».
Да, люди заметили: личная власть
Его революций основа.
Сжигала его эта дикая страсть,
Давала ему силы снова.
Но «Гарин» отлично был осведомлён:
Лишь создан был для разрушенья
Его «аппарат». И не годен был он
К промышленному примененью.
(И Сталину это Толстой говорит.
И значит, как кончится драка
Гражданской войны, «аппарат и сгорит» –
«Сожжёт» его Коба однако.)
Но «Гарину» нужен большой капитал,
Без денег он не развернётся.
И «Гарин» в Америке деньги искал,
А после – вообще, где придётся.
Поэтому «Гарин» и «Роллинг» «дружны»
И «Зоя» их «насмерть связала»:
Ведь оба в Россию они «влюблены»,
Обоим Европы им мало.
* * *
«Шельга»-Сталин «Гарина» понял давно
(И в этом с Толстым он согласен):
«Буржуям и Гарину – дело одно,
Им Гарин совсем безопасен.
Он – крайняя точке сознания их,
За Гариным нет им дороги:
Рабочих людей превращают в живых
Они механизмов убогих.
Потом «царей жизни» они отберут –
И цивилизация встанет.
Буржуи пока, правда, в толк не возьмут,
Что ждёт лично их в этом плане?
Да он не торопится, видно, и сам,
Чтоб эти буржуи поняли.
Бандитом считают его тут и там
И цели не видят в финале.
Но жизнь их заставит. Буржуи поймут,
Что мир их империализма
Кончается Гариным. Будет «капут
Свободам от капитализма».
Но так же «Шельга» хорошо понимал:
«…Хоть циник и авантюрист он
С задатками гения, но если б встал
На сторону «Гарина» быстро,
То выиграл бы в результате «Шельга».
И он себе целью поставил:
«Чтоб не сговорился с буржуями гад,
Своих не нарушил бы правил».
И вот когда Ленину время пришло
Пускать свою партию в дело,
«…Он понял, как будет ему тяжело,
У «Гарина» всё заболело.
Он ясно представил: один оборот
Вот этой его рукоятки,
Что на аппарат напряженье даёт, –
Становится он без оглядки
Врагом человечества». «Но не один
Здесь Гарин. Тут Гарин и Роллинг» –
Хозяин Америки и господин
«С стальной, молибденовой волей».
Пока сговорился он лишь с Сатаной:
«Ага! – перебил его Роллинг.
Глаза засверкали за маской стальной:
Эмоций не сдерживал боле.
– Ну вот, наконец-то понятье пришло!
Я – гений ваш организатор!
Ваш капитализм так скрипит тяжело,
Его перестраивать надо.
И я перестрою весь капитализм
С прогнившим его демократом.
И ваша Германия МОЙ коммунизм
Узнает с моим аппаратом».
И точно. Америка денег дала –
НСДАП «засверкала
Лучом аппарата». И Гитлер дотла
Европу «поджарил» сначала.
А «Гарин» уверенно двигал дела
По плану, что «Манцев» в работах
Оставил. И только опаска была:
«Вдруг «Манцев» ошибся в расчётах?»
* * *
МАНЦЕВ И РОЩИН.
А «Манцев»-Гермес не ошибся, о, нет!
(Толстой здесь к нему беспощаден).
Его «капитал» – это лживый ответ.
И «сам» раскрывается «дядя»:
«…Нет, Ванька, погибший уж я человек.
Желанья мои – без уздечки.
Хочу тоже славы и славы навек!
Её заслужил я, конечно.
Хочу вставить зубы и трюфели есть.
Меня обманул этот Гарин:
Он мне обещал славу, деньги и честь,
А бросил меня здесь, татарин!»
В «Хожденье ж по мукам» Толстой написал
Про «Рощина» («Манцева» «брата»),
Что красный боец беляка в нём искал
(Погоны в мешке Рощин прятал),
А белые – красного: «Рощин – дерьмо.
Я ставлю свой шпалер, ребята,
Что он – большевик. Провиденье само
Укажет, кто он, бородатый!»
«У Рощина – пишет об этом Толстой, –
Реальности недоставало
В оценке вещей. Человек не простой,
Он знал жизнь реальную мало.
Он был ни за этих и не за других,
А сам по себе в этом свете.
Хотел лишь использовать он остальных,
Как будто вокруг – одни дети.
И он был реален с желаньем своим,
И это кругом ощущали.
Вот это ему, с отношеньем таким,
С обеих сторон не прощали».
(А Сталину автор сказал: «Будь готов:
Бои предстоят тебе вскоре.
Не нужно тебе отраженье врагов,
А только разгром, им на горе!»)
11.06.13 г.