Гатчинская эклога
Заросли краснотала, покрытые первым снегом,
Старые липы, вороний след на дорожках,
Туф дворца розово - жёлтый в среду,
Не меняется к выходным в угоду зевакам в дрожках.
Павел всё тот же, принимает парад невидимок,
Стройные полукаре, марширующие по плацу,
Словно проецируемый в прошлое фотоснимок,
В котором нынешнему, увы, некогда разобраться.
Глянцевые пруды тёмным играют блеском,
Кувшинные пятна зелени на чёрном подносе,
Последнее, что слуга в дымчатой феске,
Из растительного разнообразия ещё приносит.
Всё засыпает, и Чесменский клык на склоне,
Бывшего ещё недавно зелёным мыса,
Всё более меланхолии северной склонен,
Потому как в чухонскую землю вгрызся.
Борей, догоняя беззвучно, бьёт в спину запанибрата,
Застряв в садовой решетке, открывает ворота,
Ведь, кажется, он не спит, и ему непонятно,
Как впадают в оцепенение без зевоты.
В маске Сильвана серой просматривается презренье
К движущимся под ней фигурам, в будущее спешащим,
Он давным - давно знает механику искупления,
Жить окаменевшим образом в затянувшемся настоящем.