Боже мой, как многого я не смог!
Не успел, не сделал, не уберёг,
Недооценил и недопропёк –
Просто половину продул, не меньше!
Как же я так мог? Вот же я дурррак,
Ведь за косяком сразу шел косяк,
Это ж просто ужас сплошной и мрак,
А со мной – прекраснейшая из женщин!
Сколько же всего я тогда не знал,
Не учёл, её не очаровал,
Не пленил, не справился, проморгал,
Не довёл до главного многоточья…
И она другому теперь поёт,
И другого молча на кухне ждёт,
И её котлеты он жрёт и жрёт,
Я уже молчу – что творит с ней ночью.
И он весь неправильный и живой,
И ничем не лучше меня порой,
Так же ошибается, и звездой
На районе, кажется, он не признан.
И, возможно, нет в нем ни капли Ах,
Чтобы он купался в ее духах,
Чтобы целовал ее впопыхах,
А она бы таяла. Дело в призме!
Отчего же смог он, а я не смог?
В чем подвох, секрет, дураку урок?
Ну неужто, блин, я без рук-без ног?
Я найду, разведаю, я сумею!
Все приемы выучу – и тогда
Будут женщин целые города
Говорить мне единогласно ДА –
Как гиганту, принцу и чародею!
. . . . . . . .
А у них и не было волшебства.
Просто как-то столько нашлось родства,
Столько невербального бесовства,
Что не нужно было играть в игрушки.
Ни приёмов не было, ни оков.
А ошибок сколько, а косяков!
Но её герой из волшебных снов –
Оказалось, спит на его подушке…
ноябрь 2013