Светило льет с небес прощальное тепло,
Молясь сквозь облачка за умершую осень.
И тянет на стихи, как графомана в просинь –
Пока не выпал снег, пока не замело.
Последний листопад, нахохленный бульвар
Берлинский цвет залил пространства тьмы и света,
И, выплакав в фонтан печаль о бывшем лете,
Как нервная модель, худеет календарь
Иголкой самолёт воткнулся в облака,
Как будто бы они хоть в чём-то виноваты.
И смотрит свысока на дворников в халатах
Есенин в фонарях, офонарев слегка,
Дехканин-бородач метет метлой газон,
И Чистые пруды неслышно почернели,
И даже первый снег и первые метели
Бессильны отбелить столичный Вавилон.
И нет былой Москвы, что помню наизусть:
Притихшие дворы, базары перекрестков…
До Сретенки пройду. Вздохну. И помолюсь:
За загнанную Русь. И умершую осень.