Я опошлел и падаю все ниже
Не потому что пошлый по натуре,
А потому, что тяжесть новых лет
Мне ничего уже не обещает.
Самолюбиво жалкий, надуваясь,
Я возомнил себя незаурядным.
Потом изведал горькое паденье
И в мою душу хамы наплевали.
И вот теперь перед собой я вижу
Не дальних гор алмазные вершины,
Не океана синие пространства,
А серый круг до тошноты привычный,
Как на грязи пространство световое
От фонаря в осеннюю погоду.
Куда идти? Стою на перекрёстке,
А впрочем , нет – я еле ковыляю.
Борясь с собой, себя перехитряя,
Каким-то очень хитрым изворотом.
И, опошлев от мелочей житейских
И, превратясь в больного психопата,
Я стану грызть чужих и домочадцев
И заражать психическим расстройством.
Нет! Это ложь! Не стану на колени!
Я верю в жизнь и верю в человека!
Перед его трудом как перед храмом
Его уму, как богу поклоняюсь.
Я расправляю плачущие спазмы,
За горло, взяв железными руками.
Не вырвать духа из грудной решетки,
Не так легко прикончить человека.
Борьба с собой – вот лучшее лекарство!
Вот эликсир, который лечит волю
И вдохновляя, впрыскивает в мозг
Какой-то очень сильный возбудитель…
И вот опять мне слышится Бетховен…
И все вокруг проносится как буря.
Одна из молний, вспыхнувшая змеем,
Напополам раскалывает душу…
1963