Случилось мухе оказаться на Парнасе,
Где стая муз и стол в медовой массе.
В крылатом обществе ей голосистей нет,
Назойливо жужжит, предчувствуя обед.
А между тем, близки к богам и разогреты,
Сидели разные на вес, на вкус и цвет поэты.
Почти у каждого своя к стихам стезя,
Коль есть талант, то прятать дар нельзя.
Жестикулируя крылатым взмахом,
Читал стихи поэт, порхал он словно птаха.
Того гляди, заденет и собьёт,
Того, кто пищу вдохновению даёт.
Он был красив, душа его совсем открыта,
И речь пустою тарой не избита,
И голос: то бурливый, то журчит,
То трепет слышен пламенной свечи.
Приятно и для зренья и для слуха.
Заслушалась стихами даже муха!
Другой поэт улыбку всем дарил,
Он был смешон и шутками поэтов веселил.
Слова из уст слетали, как пушинки
И залетали в рот, как детские смешинки.
Читал, как будто пятки щекотал,
Смеялся даже в голосе металл!
Но! В бочку мёда вдруг упала ложка дёгтя:
«Вы всё не так, не то душе даёте!
Вы все пищите тут, как въедливый комар.
Теперь послушайте божественный мой дар!»
Внутри набитого тщеславьем соловья
Сидела жирная, огромного размера «Я»!
«Я лучше всех! Я бог! Я гений!
Дарю я миру клад стихотворений.
Стихи мои – отточенный алмаз,
По праву служит мне и сам Пегас!»
У всех звенело и жужжало в ухе.
Тут музы испытали нервный шок,
Когда почуяли навозный запашок…
Но лишь одной приятно было –
Мухе!
Мораль проста, и каждый здесь поймёт:
Для музы хороши лишь те моменты,
Когда поэзия вкусна, как мёд!
Для мух сойдут и экскременты!