Спрашивайте, мальчики...
Александр Галич
С Богом у меня отношения сложные.
Вопросы Ему задаю, не простые - тревожные:
В чём смысл жизни? Для чего на белый свет
я рождён?
Спрашиваю... А Он молчит. Не отвечает мне Он.
А я всё спрашиваю, я всё спрашиваю,
я всё спрашиваю.
Молитвами жизнь свою незадачливую скрашиваю.
А Он всё молчит. И я Его молчания боюсь.
Молюсь Ему усердно. Как любящий сын молюсь.
Но Он молчит.
Он и тогда молчал, когда Сын
на кресте прохрипел:
"Авва, авва, лима савахвани".
Когда прошептал, мертвея:
"Господи, за что мне такой удел?
Любовью своей безмерной от мук меня охрани!"
Но Он молчал.
Он и теперь молчит. Может быть,
не слыша меня, не любя.
Он молчит и молчит.
И тогда я вдруг Иовом ощущаю себя.
Иовом! Которого Он по дьявольской прихоти
испытывал и унижал.
Иовом! Который в мучениях незаслуженных
верить Ему продолжал.
Иовом! Который надеяться
на Его справедливость устал.
Иовом! Который
против Его самодовольства восстал.
И я, как Иов, взбунтовавшись,
в лицо Его равнодушное кричу:
"В чём я провинился? Чем Тебе не угодил?
Я знать хочу!"
А Ты, как последний зануда,
мне мораль заумную читать начинаешь,
Дескать, где я был, когда Ты
создал этот адов свет?..
Господи! Отец Всемогущий!
Ты ведь прекрасно знаешь,
Что ответа у меня на Твою казуистику нет.
Да нигде я не был!
Я с Тобой ни в чём не тягаюсь.
Кто я против Тебя?
Я весь в Твоей прихотливой власти.
Кто я против Тебя?
Я молюсь Тебе и понять стараюсь,
За что Ты, Господи,
обрушил на меня такие напасти?
А Ты опять равнодушно молчишь.
И тогда, пересилив свой страх,
я посмотрю Тебе в глаза.
Не страшит меня больше
Твой изощрённый гнёт.
Что ж, играй мной! Убей! Растопчи...
Но невольно слеза
По щеке моей впалой
хрустальною льдинкой скользнёт.
А Ты всё равно молчишь.
Для Тебя та слеза ничего
ровным счётом не значит.
Заполошно галдеть будет ночь напролёт вороньё.
И за гомоном этим никто не услышит,
как плачет,
Плачет Богом истерзанное, одинокое сердце моё.