графитный город,
вечно серый снег,
для легки смесь,
таблица Менделеева,
каштаны будто,
страшный смертный грех,
все в ржавых пятнах,
словно с ада дерево.
а люди боже,
не хочу смотреть,
не хватит сострадания и жалости,
едят и пьют,
такую муто-смесь,
калеча тело,
этой чистой гадостью.
тела их желчны,
старики как тень,
у молодежи кровь,
сплошные примеси,
в порывах ветра,
слышно слово смерть,
природа гибнет,
от травы до живности.
но город жив,
тихонечко гния,
кресты наставил,
на живом могильнике,
на саркофаг,
святого возведя,
он хрипло дышит,
в трубы,
сбросив пыльники.
дороги, ямы,
мне смешно смотреть,
кто их украл,
скупили пол Баварии,
их бэхи, мерседесы тарахтят,
от выбоины,
пряма до аварии.
зато маршрут,
наладили любой,
на эталоны глянешь,
плакать хочется,
сей скотовоз,
раздолбано гнилой,
застыл в веках,
гоня на первой скорости.
комфорта ноль,
да что там,
пустяки,
бюджетники!
разносчики коррупции,
суды, больници, школы...
вас любя,
бесплатно все,
пока стоишь на улице.
да город слеп,
да глух,
уродец он,
здесь виноватых нет,
больное общество,
тут каждый свою собственность любя,
лелеет жадность, алчность, лож,
и частность одиночества.