Плачет старуха с прогнившим лицом.
Голос беззвучен, почти невесом.
Каждая фраза - сухая листва,
Только и слышно: "...жива, я жива..."
Рядом младенец, обернутый в саван,
С выжженной тенью от крестика справа.
Сломанной куклой лежит у камина,
Смотрит измученным небом невинно.
Сумерки. Крысы скребут за стеной,
Кашляет в спальне смертельно больной,
Шепчутся твари в утробе угла,
В коконах прячут лишенных ума.
Мертвая женщина с содранной кожей
В церковь идет, как на брачное ложе.
Черные кости, обуглено мясо…
Это прекрасно? Да, это прекрасно!
Кровью зашлись, хохоча облака,
Видя идущего к ним старика.
Черные бездны, глаза декабря,
Вечность, в которой себя потерял.
Завтра не будет, оно не настанет.
Вместо купелей – кровавые ванны.
Улицы. Пламя. Курганы из трупов.
Хочется верить, но это так трудно.