В тихой русской глубинке, куда – лишь тропинкою узкой,
где любимый досуг – на завалинке семечки лузгать,
ждут свиданий с мужьями полдюжины вдовых старух,
кормят луг чернозёмы, забывшие напрочь про плуг,
покосились заборы-плетни, стонут двери-калитки,
в сундуках потемневших изъедены молью пожитки,
истончившийся ситец на окнах и ставень застёжки,
колорадские твари в кустах скороспелой картошки ...
держат своды небес обронённые вечностью сосны
догорает закат, да такой – описать невозможно.