Смотришь в окно: тысячу раз преломленные отсветы машинных фар, витрин и прочей стеклянной пустоты устало слепят глаза. Включишь радио, выключишь. Ни о чем. Не о ком.
Для развитого воображения столкновение с профанной тишиной хуже смерти. Это черная дыра, из которой не возвращаются, однажды заключив с ней пари. Это корень самокопания, глубокого самоанализа, выявляющего только отсутствие содержания. Эта страшная тишина — ярый антагонист иерофанического начала, того, прикасаясь к чему, хочется пить жизнь, решать ее головоломки и Любить с большой, красивой, заглавной буквы.
Постоянное сопротивление. Оппозиция. Противостояние. Жемчужные замки и романтические симулякры внутри и автобусная остановка в 6:30 каждое утро снаружи. Столкновение этих тектонических плит подобно сбою системы стирает надежду на понимание людей, обыденности, страха... Мысль о далекой, еще пока не понятой и не найденной, Любви все с той же большой и красивой буквы приглушается другой: как впустить сакральную, настоящую, Высокую любовь, балансируя двумя мирами — миром обыденного, простого и понятного и миром трансцендентного?
Когда один мир — мир прекрасных представлений, рожденный постоянными тренировками души и духа — расширяется настолько, что части его накладываются и врываются в мир относительного исторического настоящего, происходит нечто вроде землетрясения. Происходит оно оттого, что сегодня, в век виртуальной (сетевой) реальности реальность душевная (или духовная) не имеет прежней ценности — пережиток прошлого. Не имеют же ценности эти реалии потому что все стремится к упрощению — упрощению отношений, общения, поведения. Мир настолько одержим идеей свободного волеизъявления, что мораль, на которой с таким успехом зиждился мир, отмирает, и этот факт не считается ни постыдным, ни удручающим.
Как не стать жертвой тишины, чей голос режет слух? Как спаси белых птиц, спрятанных за стенами в душе? Ведь выпусти их в этот мир необдуманно и неосторожно и их подстрелят, растопчут, посмеются над ними. Но и оставшись без Любви, они потускнеют и перестанут петь.
Да простят меня Эйнштейн и Пуанкаре, но пусть сегодня, в том, что я пишу и чувствую в этих обрывках мыслей, понятие времени станет идентичным понятию ожидания. Если время движется, то и ожидание — не мертво, но живо. А если живо ожидание, Развязка не заставит себя ждать...
28.10.13 23:44