Последняя непрошенная песня захлебывается в горле.
Бумага не успевает впитать чернила, глотает мысли, утешает мелочью.
Воздух толчками и пульс на три счета. Все насильно/ не по собственной воле.
Её листы пропитаны нежностью, упоением, страстью и горечью.
Н. Закрывает глаза на пару часов позже меня , наверное, от скуки.
Дожди захандрили, грозы отгремели еще в двадцать пятых числах.
Это недостаточность того терпкого взгляда, это избыток скулящих и стонущих улиц
в разлуке
а полноценность-она в письмах.
Во мне шумят волны, набросившись на песчаный берег едва ознобом, едва метелью.
Такие холодные волны глупы, безрассудны, доверчивы, но живее живых.
Н., холодный март обещает согреть досрочно в двадцать одну неделю.
Покажи мне хоть одного человека без дыры в сердце. Я заплачу тебе три золотых.