Урбан ночной теплым песком дышит мне в спину.
В виски заплетаются мысли, на лавке я с ним пару виски -
Кто лучше поймет чем заброшенный в туже секунду и год
Непростительно близкий.
Нет снега. Но это не повод для гордости.
Ты не звонишь. Тоже мне еще новости.
Все не звонят, в общем, редко и пишут,
Но видимо чувствуют, думают, дышат.
КаллиграфИя-мистерия Гауди,
рано, до берега пару кварталов мне,
Выбежать в восемь, проплыть Средиземное...
главное что бы не в племя туземное
офисных крошек, узлов в виде галстуков,
а то стошнит еще всей этой гадостью -
Стуком отчаявшихся зомбименов,
Звуком растущей сквозь стены системы,
Полусловами, Москвой, реагентами,
Солнечным ветром, желаньем быть первым,
Шумом ремонта соседнего здания,
Штурмом идейным, надеждой признания,
Квазиупругостью латексной груди,
Впрочем довольно... не будем, не будем.
Только сказал - а ты будто обиделась...
Ох, впрочем, видно, привиделось.
Штрассы, смотри - ну какие здесь трассы,
Замки песчаные, волны и кактусы.
Даже в ночном полувыцветшем мире
Странные уху - плюс двадцать четыре.
Что до Пикассо, он в синем периоде
Крышу мою срисовал очевидно же -
Про одиночество и вдохновение,
Что-то еще меж мазков - но наверное
Даже что есть вызывает сомнение
В твердости мыслей моей и его,
- Что хотел автор сказать? -Ни-че-го.
Самое первое - самое главное,
Просто сотри - что еще не отправлено,
Джа все поймет, у меня с этим хуже,
Спящий в песке с комом нервов наружу.
Урбан ночной, пальмы желтые - зимние
По убегающей в рай бесконечности
Кем-то расставлены.
Хватит и вечности,
Что б донести до кровати конечности,
Что бы собрать то что ты опрокинула.