Время тогда было трудное. Зима. Поехал Ленин на Путиловский завод - выступить на митинге. А по пути у него машина поломалась. И извозчиков, как на грех нет. И мужиков в санях тоже нет. Загрустил Ильич. Не успею, думает, к товарищам теперь. Никак не успею... Однако вдруг он увидел трамвай и вскочил молнией на подножку. Охранники за ним не поспели. Но не до охраны было Ильичу - рабочие ждут!
На подножке ехать было чрезвычайно холодно и Ленин, с превеликим трудом, протиснулся в вагон. Тесно там было. Накурено. В те годы курить в трамваях было принято. Те, у кого был табак - курили, а те, у кого не было табака - дышали на халяву крепким махорочным дымком. Трамвай ехал по заснеженной столице, весело звеня на поворотах и перекрёстках. Тут и место освободилось на лавке. Присел Ильич и задремал. Сморило вождя от усталости. Так и проспал он до конечной. А на конечной его растолкал вагоновожатый. Сонный ещё Ильич вышел на остановке, а как проняло его морозом, как проснулся он - глядь... А его обокрали. Всё что можно спереть - спёрли! Часы карманные - подарок Дзержинского, шарфик, связанный заботливой супругой, даже кепку уволокли и бантик с груди оторвали. Бумажник с фотографиями и деньгами тоже пропал. Да что бумажник? У него украли даже партбилет и срезали воротник с пальто. Воротник и рукава. Полы пальто тоже аккуратно срезали. Стоит Ильич на пустой остановке (трамвай давно укатил, пока вождь просыпался) в двух жилетках - одна, под пиджаком - настоящая, вторая - то, во что превратилось его дорогое пальто из Парижа. Стоит, недоумевает и плачет от холода и безысходности. Хорошо - машину починили и верные соратники за ним приехали. Так бы и околел вождь там, на окраине...
Сел Ленин в ландо. Синий весь. Губы трясутся. Зубы стучат. Колотит вождя крупной дрожью. А соратники ему флягу со спиртом протянули - выпейте, говорят, дорогой Владимир Ильич, для сугреву. Выпил Ленин. И ему полегчало. Снова глаза вождя наполнились теплом доброты и всепонимания.