Мы были вместе, теперь в этом не осталось сомнений.
Гром захлопываемой двери, урчание котёнка у меня на подушке,
в глубине ракушки на морском берегу.
Светит солнце сквозь дождь,
свет падает сквозь оконную решётку на мою кровать.
Дымом пропахло всё - постельное бельё, я сама и эти стены
с нарисованными тиграми, ходящими по кругу,
прячущимися в зарослях и у меня под кроватью,
то ушко, то усик, шершавый розовый язык,
шерсть щекотала всю ночь, мешая заснуть.
И лапа с не выпущенными когтями мягко бьёт,
припечатывая к простыне: ну куда ты пойдёшь в такую погоду.
Мы были вместе. А теперь, как грозовое небо, розовая бумага -
разорваны напополам, и только грома рвущийся звук стоит в ушах,
только розовый свет в облаках,
отражающихся в стеклянных глазницах многоэтажки напротив.
Ночью было так хорошо, прости за всё меня, я была жестока -
вечером ночью утром ты мог уйти, а я всё не отпускала тебя,
и в конце концов мы все живём ради этого,
в конце концов ты и сам не исключение,
в конце концов крик пустых ракушек на морском берегу,
вывернутые на железобетонную изнанку квартиры
в концов конце у начала начал; прости,
но, убежав, ты лишь сделаешь круг.
Прости за мои руки у тебя под кожей, за то,
как они проникли туда, лишь слегка касаясь поверхности,
водя круги, маленькие водовороты на глубине,
выманивая оттуда
твои тигровые лилии.