Круг оплотняется, чтобы расплыться в мути,
горит, чтоб остыть,
подымается, чтоб утонуть.
Мол Беверелло чугунною цепью удит,
бакенов поплавки
пуская в белесую ртуть.
Меж угловатых глыб, там, в глубине подо мною –
пены плевки. И по грязно-зеленому дну
белую мелочь ракушек
проворной ладонью
беглые волны двигают на кону.
Смертная грусть. Но лишь миг –
и возможно такое,
что жизнь
будто бездну наполнит тебя до краев:
Солнце, великий ловец, – взметнет из-за туч – и накроет
сетью своей золотою,
в самое сердце
пронзив лученосным копьем.