Босой пришла и полюбила кеды.
Босой уйду.
Жаль, кеды не вернуть.
С безобразным-то вкусом я зацеретелю!
Уж я заваенгожу да во всю рожу!
Шур-шур, мои рюши-оборки,
держитесь за ***, лурки да лорки!
Уж я обаскочу вас маслом репейным
на плешь дубовый, – будет елейно.
Уж я спою вам! – готовьте беруши.
Где салюты, *ляди?! где туши?!
Уж мы поджигурдим, покуролесим!
Крахмальте килты, – время громких песен!
Не надо, Мери, не «уныло», не «протяжно»,
чума для нас пирней от Валтасара.
Гамаши к черту, Мери! – будет пляжно,
Взбернарди, Мери! Ты отныне – Сара.
Ах, плеоназмов вам! – да это даром,
Семецкий дядя Юра, с легким паром!
– «Мене, мене, текел, упарсин»,
Улетает в небо апельсин.
За горами слышен Танин плач.
Тетя Таня, апельсин – не мяч…
– Не надо, Мери, померанцевых страстишек,
жЫвых любвей у нас всегда излишек…
– …тете Тане не забыть мяча,
волокут в дом под руки врача,
он же «мене, мене» в драбодан,
на полвека в полон Тане дан…
– …не надо семисветов в упаковке,
от них несутся божии коровки.
Накатим по стакану под забором,
где щебень жизни – там не место спорам.
Ах, лопухи вы мои, лопухи!
Сколько в вас пробок да шелухи!
Сколько под вами, простите, говна…
На весь твой давешний бред
моё – да.
А с моим-то дальтонизмом
– все кошки – всмятку,
а с моим-то пофигизмом
– с утра супрядки,
а с моим-то глазомером
– квадраты – клетки.
Прыгают поэтки с ветки на ветку:
Таня скок
Света в бок
Мери дура
Сима надула…
Словом всобачим, едким да жгучим,
Кто трясет мошною над нашим «могучим»?
Букву Ё поднимем из плевков да пыли,
На заборе мелом выведем:
– МЫ БЫЛИ.