Румяная луна
укрылась тучей,
и ветер, словно,
добрый чародей,
рукой своей
лохматой и могучей
ласкает провожающих
людей.
У фонаря, нисколько
не стесняясь,
смущают две собачки
молодежь,
бессовестно любовью
занимаясь;
и летний вечер
и свежо и дождь…
Она печальна,
взгляд ее безлюден,
и трепетна,
как ива у реки;
и хоть богаж ее
довольно скуден
увозит часть меня,
мне вопреки.
Ей в Петербурге
будут непременно
цветы дарить
и руки целовать.
Я буду ждать
бессловно, неизменно
и, не дождавшись,
стану ревновать.
…Садиться в самолет,
пилоты знают,
что ветер, ливень
и сплошной туман –
в такую непогоду
не летают,
а вдруг, ее доставят
в Магадан…
Она вольна
и чуть сильнее трепет,
в ее плечах –
настала благодать,
чего никто,
конечно, не заметит –
ей так безумно
нравится летать.
И улетит…
А я собачкам песни
до самого утра
буду орать.
Ах, Бобик, надо было
мне моей невесте,
как ты, бессовестный,
чего-то там наврать...