Горы черепьев, лохмотьев, сильных рук, дерева для крестов,
Город в жару не хочет, в холод не знает слаще оков,
За то, что раз в год спросят, кто жить будет, кто умрет,
За то, что жизнь оставшихся, как прежде того, ползет.
Я к тебе направляюсь, мой грязный старый Иерусалим,
Хочу заглянуть в глаза жителям и сразу стать нелюбимым,
Хочу стоять насмерть за глупых, но – слаб я – после грозы,
После растерзанных - Сына и тех, кто растерзан за Сына.
Место найдется в небе над городом, который хранится под холодом,
Внизу мучаются и гордятся, что идолы не поруганы,
Над морем под черным небом – душа наместника, смертью Сына напуганная,
У моря хищные птицы клювами бьются о камень гроба.
Я к тебе возвращаюсь, мой твердокаменный Иерусалим,
Хочу приказать лизать дороги твои языками твоих старейшин,
Но слаб я - не в силах принять чашу врага твоего злейшего,
Я – над кровью твоих распятий, я слаб и неуловим.
6 апреля 2010