Быть или не быть: – вот в чем вопрос:
Что благородней для ума? страдать от пращей и стрел неистовой судьбы,
Или восстать против моря бедствий
И покончить с ними после долгой борьбы?
Умереть, уснуть...не более; и этим сном забыть сердечные боли и тысячи тревог природных,
Что свойственны нашей плоти - не такого ли конца все мы желаем.
Умереть, уснуть; уснуть, возможно, после смерти помечтаем…
Но о чем мечтать нам в смертном сне
Когда мы покинем рутину дней? Он даст отдохнуть от жизненных мучений,
От насмешек и предрешений, прожитых мгновений,
От ошибок угнетателей, гордеца оскорблений,
От мук любви презренной, от закона издержек,
И ото всего, что терпим мы.
Когда б покой кинжал нам может подарить…
И если б каждый знал, то не захотел бы жить,
Но ведь страх незнанья заставляет нас терпеть этот мир,
Ведь с того света никто не возвращался;
И этот страх смущает волю, и не дает попытки понять, что там за гранью,
Делает нас трусами, используя наше же сознание,
Не допуская решимости немного для ума.
Так в момент великие затеи угасают
И теряют смысл действий. - Тишина!
Офелия! - В своих молитвах, нимфа,
Помяни мои грехи.
William Shakespeare - To be, or not to be (from Hamlet 3/1) (оригинал)
To be, or not to be: that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, 'tis a consummation
Devoutly to be wish'd. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there's the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor's wrong, the proud man's contumely,
The pangs of despised love, the law's delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover'd country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action. - Soft you now!
The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
Be all my sins remember'd.