Господин Итедеитепеев, как чиж в западке,
Размышляет ничтоже сумняшеся о пустяке.
Бляха-муха жужжит на крахмальном своём потолке.
Это вкратце роман – ненаписанный, но без труда
Неизбежно читаемый всуе сюда и туда.
Дядя делает ручкой, сбиваясь на па-де-труа.
Кто-нибудь да найдется: лопатить в сердцах вороха
Бумажонок, горящих как зуб на рассадник греха.
Воробьи разлетелись, и пушки теряют врага.
Книга пахнет атласной колодой, заигранной до
Неразборчивых лиц и почиканных молью пальто,
И пропала пузатая мелочь – считай, ни за что.
Имярек, то бишь автор, не в силах держать в кулаке
Надоедливых кукол, пустивших слушок о крюке,
Отпускает их с миром, и палец лежит на курке.
Точно так же уходят слова, и стоит без стропил
Одинокое зданье, отдавшись на милость ветрил.
И неслышно на лыжах идут те, кто их навострил.
Это даже не перлы, скорее – кристаллики, град.
Строчки делают дело, и где-то, замкнувшись, искрят,
Как всегда – понарошку... Но дурень и красному рад...