Из Антологии ивритской поэзии ХХ-го века
Могуч лес в пору листопада,
И нет тропинки, нет пути,
А даль настойчива, и надо
Вновь спрашивать и вновь идти.
Кому подобен ты, коль паства
Блеск фраз понять не в силах впредь,
И новой речью – вот лекарство! –
Теперь ты должен овладеть?
Мать сыну сказку рассказала:
Жил-был старик – богат, могуч,
Но, за собою дверь подвала
Закрыв, не смог найти он ключ
И пойманной подобен мыши
На груде золота вопил.
Никто не отвечал, не слышал,
Лишь эхо - до потери сил.
Так сказку мама завершила,
И эхо скрыл подвала свод.
Но неотступно мысль сверлила:
Могучий с голоду умрёт.
Могуч лес в пору листопада,
В нём нет следов былых путей.
Теперь тебе речь строить надо
Из неотёсанных камней.
От составителя антологии:
За запоминающейся музыкальностью и языком закодированнных символов стихотворения "Могуч лес в пору листопада", открыва-ющего позднюю книгу Шлёнского "Неотёсанные камни" (1960), кроются болезненная правда и беспощадное самобичевание. Шлёнский уподобляет себя, в начале своей старости, могучему лесу в пору листопада (надо думать, по воспоминаниям своего украинского детства; на земле Израиля нет ничего подобного), где идущий теряет дорогу, и само расстояние, которое ему нужно преодолеть, чтобы вернуться (здесь, в сысле вернуться к самому себе и к своей поэтической силе), заставляет его задавать себе острые вопросы. В попытке выбраться из чащи лысеющего леса, в котором очутился, он уподобляет себя богачу, обладателю несметных сокровищ (в данном случае, лексичес-ких), потерявшему вдруг способность даже составлять слова из слогов, как если бы только сегодня вечером начал писать стихи. Человек, оказавшийся в ловушке подвала, при всём своём поэтическом богатстве и со всеми языковыми "динарами" не может оттуда выбраться и остаётся в полном одиночестве и в беспомощности, каким и был Шлёнский в те годы, когда очевидным образом лишился короны первого поэта.
Это стихотворение затрагивает и вопросы собственно поэтики. В нём Шлёнский советует самому себе быть менее совершенным, менее "отшлифованным" (строить из "неотёсанных камней"), быть более естественным, т.е. писать без рифм и не придерживаться строго упорядоченного построения стиха, писать с минимумом "отёсанности", а не так, как это было характерно для его творчества на протяже-нии многих лет: "Теперь тебе речь строить надо / из неотёсанных камней." Но при всём том, стихотворение попрежнему выстроено из со-вершенным образом обработанного материала, стихотворение грандиозное и отчаянное. Прочтите его себе вслух, вслушайтесь в музыку и слова. Этот лес – Шлёнский, и человек, потерявший дорогу, - тоже он.
Перевод с иврита