Зима выдалась настоящая, с обильными снегопадами, пухлыми сугробами, метелями и морозами. Москва изнемогала в многочасовых пробках, городские коммунальные службы не успевали убирать и вывозить снег, сетуя на капризы природы, как будто климат Средней полосы России не предполагает наличия снега и холода зимой. Но это в Москве. А нашей глухомани (все, что за МКАДом, уже дремучая провинция) зима очень к лицу.
Снег начинал идти вечером, уютно кружась в конусах фонарного света. За ночь он заваливал все пути-дороги. Прежде чем выбраться со двора, нужно было вычистить подъездные пути. Да и на большой дороге моя низкая машина проходила с трудом, чуть не на пузе ползла по колеям, и каждый день я, встречая-провожая мужа на станцию, волновалась, проеду ли или безнадежно забуксую. Поэтому любой мой день начинался с «фитнеса» с лопатой в руках. Я старательно расчищала дорожки в саду, сбрасывая снег на газоны и под деревья. А с площадки, где стоят машины, перед воротами и вдоль участка снеговые кучи мне приходилось сдвигать к краям и обочинам, только чтобы проехать на легковушке. И уж вечером муж заканчивал мою работу с помощью ручной снегоуборочной машины. Снега мы переместили за зиму – немыслимые центнеры, а может, даже тонны.
И вот как-то, намахавшись с утра лопатой, я стояла у окна, прихлебывая кофе и скептически оглядывая участок. Снег снова начал сыпать потихоньку, заваливая все плоды моих утренних экзерсисов на свежем воздухе. К вечеру опять навалит. И пусть, и пусть, зато какой чистый воздух, хоть ножом его режь да ешь. Все белым-бело. По забору крадется кот – важный, толстый, с недовольной мордой – потряхивает ушами и долго раздумывает, куда примостить лапу. Вдоль его довольно широкой спины намело снежную полоску. Досужие сороки, завидев кота, шумно срываются с яблонь, тяжело машут крыльями и устраиваются на высоких березах, что растут вдоль канавы. Сороки тревожат пушистые охапки снега на толстых нижних сучьях, и мне кажется, что яблони взрываются снегом, негодуя на нахальных сорок. А кот продолжает свой неспешный путь по забору.
В доме славно, сухо и тепло, а если затопить камин, составится тот сложный, почти неуловимый запах, про который Сашка в детстве говорила: пахнет Архангельском… И впереди у меня еще весь долгий зимний день, серо-белый, молчаливый, с чудесными белыми отсветами на потолках, с глухим собачьим лаем, доносящимся с соседней улицы, с тишиной и одиночеством…
Но среди дня дом как будто вздрагивает: домофон издает свое «динь-дилинь». К нам в поселок изредка заезжают на газелях «коробейники» – предлагают картошку, капусту, лук. Или забредают зазимовавшие в поселке восточные люди, ищут любую работу – снег почистить, дрова наколоть. Но у нас все запасено на зиму, работы нет, и я поднимаю трубку домофона, чтобы отправить незваных гостей восвояси. Но на экране – вместо незнакомого озябшего азиата полноватое русское женское лицо в смешных кудерьках. Дама заполошно кричит в домофон:
- Откройте!!! Откройте!!! Это Кр….ская администрация!
Вот честно: непроизвольной моей реакцией было рявкнуть в трубку:
- Кр….ская администрация?! И что?! Не открою – не тридцать седьмой год! Слово «пожалуйста» Вам знакомо?
Конечно, ничего подобного я не сказала. Не то воспитание. Вместо этого я спросила:
- Что случилось у вас, Кр….ская администрация?
Тетка истерически заголосила:
- Мы тут застряли!!! Откройте! Я по всей улице во все дома стучусь, никто не отвечает!!! Что тут у вас, не живет никто?!
- Подождите, я сейчас выйду.
Я накинула куртку и сапоги и пошла на улицу.
- Ну здравствуйте, Кр….ская администрация. Что случилось у Вас?
Я заметила: когда рядом кто-то истерит, лучшее средство – сдержанный, размеренный тон. Я сознательно произношу слова медленно и четко. И тетенька уже на полтона ниже начала тараторить, хотя мне уже и так все было ясно. В глубине улицы, напротив соседнего участка, застряла машина. Передние колеса съехали в сугроб, мужчина-водитель тщетно пытался выправить их, колеса визжали и буксовали в рыхлом снегу. Он газовал, но машина только уходила глубже в сугроб. А у нас вдоль улицы канавы…
Я, не обращая внимания на все что-то говорящую женщину, замахала водителю руками. Он понял, выключил зажигание и вышел из машины. Кр….ская администрация явно была не готова к этому приключению. Оба без шапок, без перчаток. На ней – короткая куртка с капюшоном и сапоги на каблуках. Каблуки слегка скособочились. Ее легкомысленные кудряшки уже присыпало снегом. Нос покраснел, краска на глазах расплылась. Она так все и говорила что-то без остановки. Мужчина же, видимо, ее водитель, просто молча кивнул и развел руками.
Я спросила у водителя:
- Что Вы хотите делать?
А тетку пришлось угомонить:
- Дама, подождите!
И затеялся длинный, немного бессмысленный разговор, понятный только тем, кто попадал в такие ситуации на дороге.
- Вытянешь?
- Не, у меня машина маленькая, я тебя не строну.
Мы с водителем и притихшей администрацией присели около передка. Даже зазора между днищем и дорогой не было.
- Колесо уходит в рыхлый снег и пробуксовывет.
- Ага, нужна опора. Она у тебя на левый бок завалилась в сугроб, колеса в снегу барахтаются, и все. Давай сначала по-простому попробуем. Сейчас лопату принесу. Ты переднее левое откопай, а мы, может, враскачку вдвоем тебя подтолкнем…
Я побежала за лопатой, про себя усмехаясь: в таких разговорах водитель обычно говорит «я», имея в виду свой автомобиль. У меня передок застрял. Мое колесо, сдаю назад, а оно никак… Водитель принялся откапывать колеса и выгребать снег из-под бампера, а мы с администрацией стояли и смотрели. Видимо, долго молчать было выше ее сил, и женщина опять затараторила:
- Что тут у вас, никто не живет?
- Да нет, как раз на нашей улице много домов, где живут круглый год. Но вы застряли как раз напротив участков, где живут только летом.
- Раз живут, почему дорога не чищенная? Вы присылайте нам заявку, и мы пришлем снегоуборку.
- Ну, вы же видите, мы не ждем никаких снегоуборок, и перед своими воротами чистим сами. Что ждать подарков администрации, мы на себя надеемся. А там, дальше по улице, тоже сами чистят, но по вечерам.
- Нет, раз здесь живут, надо писать заявку. Зайдите на наш сайт, или по почте отправьте. Или просто позвоните.
- Послушайте, а почему надо писать какие-то заявки? Что, у вас в администрации не знают, что всю неделю снегопады? Что все завалено снегом? Что нужно чистить везде, независимо от того, пишут вам заявки или нет? Или вы думаете, что только над Кр….ской администрацией идет снег? А в остальных местах нет, раз оттуда заявки не присылают? Вон в двадцати метрах дорога, ее-то чистят без всяких заявок?
- Ну нет, такой порядок, нужно прислать заявку, и мы приедем и почистим…
Я почувствовала, что раздражаюсь все больше и больше. Спокойно. Как ни старайся абстрагироваться от нашего совка, как ни избегай контактов, оно тебя все равно настигнет. Похоже, мы с этой женщиной говорим на разных языках. Ни она меня не понимает, ни я ее.
- Послушайте, но вы уже и так здесь. Вы же видите, что улица не чищена. Вы сами застряли. Так присылайте грейдер, и все. Зачем же ждать заявок? Администрация района должна быть в курсе того, что делается на подведомственной территории. Сама, без заявок. Или я не права?
- Нет, без заявки мы не можем. Вы присылайте, и мы приедем.
- Я вам еще раз говорю: перед нашим участком улица вычищена. Нами. Без заявок и прочих сложностей. Мы не ждем подарков от администрации и чистим сами. Впрочем, я уже это говорила.
- А можете не чистить сами. Пришлете заявку, и мы приедем.
- А я могу Вам сказать: присылайте грейдер, почистить Третью улицу? Это можно считать заявкой? Вы же администрация.
- Нет, так нельзя. Надо позвонить. А лучше написать.
- И вы сразу пришлете грейдер?
- Ну, нет, не сразу. Через день, через два. Сейчас много заявок, снегопады же.
- А, простите, как тогда ездить? Вот в эти два дня? Пока вы не пришлете грейдер?
- Но у вас же почищено.
- Но это мы сами почистили. Без заявок. Просто мы тут живем и сами для себя чистим. Без заявок. Нам не трудно, для себя же. Но теперь я думаю: а зачем? Напишу заявку в администрацию. Они пришлют грейдер. Через два дня. А пока будем сидеть в осаде. Не пойдем на работу. Нас засыпало, дорога не чищена. Все, привет.
- А вы присылайте заявку, и мы почистим.
- Через два дня после снегопада?!
- Ну, может через два. Самое бОльшее – через три. Сейчас много заявок.
- А… грейдеры не могут работать в две смены? Ночью? Если несколько бригад? А? А то что же нам ждать два-три дня?
(Это во мне подал голос профессиональный менеджер, пытаюсь оптимизировать процесс).
- Но у вас же почищено.
- Тогда зачем нам посылать заявку, если мы сами вычистили?
- Но там вот не вычищено.
- А там никто не живет. Нет никого, вы же сами к ним стучались. Кому писать-то?
- Вы напишите.
- А у нас вычищено, мы сами вычистили.
В общем, у меня началась головная боль. Их что там, специально обучают тупить? Или это я туплю? А в чем, собственно, дело? В любом случае я не буду писать никакую заявку ни в какую администрацию. А может, эта тетенька – робот-андроид, с единственной программой – отвечать по телефону: присылайте заявку присылайте заявку присылайте заявку…
К счастью, водитель наконец-то откопал колеса. Он сел за руль, газанул и – аллилуйя! – машина дернулась и сдала назад. Колеса встали в колеи, и даже наша помощь не понадобилась.
Я забрала лопату, распрощалась с администрацией и отправилась домой. Надо ли говорить, что никаких заявок на уборку снега никто с нашей улицы в администрацию так и не отправлял. Правда, пару раз за зиму грейдер все же заезжал и вычищал нашу улицу. То ли все-таки администрация пересмотрела свои позиции по поводу заявок, то ли это случилось по собственной инициативе грейдера, просто так, без всяких на то причин. Просто убрал, и все.