Мне кажется, знакомы тыщу лет
тебе мои неровные стаккато:
вина, полупрезумпция, балет,
в нем партия зачахшего над златом...
Безумие намерений благих,
осознанное поздно, но со вкусом,
не празднует дредноуты других,
как ранее не праздновало труса
полунамеком праздного вранья -
и звук изорван в клочья смеха ради...
Здесь никого другого... Только я...
Две тыщи лет... не в нотной... не в тетради.