Не уснуть, такая мука в обесточенных глазах...
Жмется к окнам ночь-разлука, разжигая в сердце страх.
Раскалившись, хрустнут стёкла, будто сахарный буряк,
Боль качнет в ключицах весла, затанцует краковяк,
Брызнет красным, скаля зубы, обжигая, холодя,
Обрывая крылья...
Крыльев нет у воробья.
Скок-поскок — в подушки падать.
Хлоп-похлоп — и полон клюв
горьких снов степного мака.
Во дворах небесных юрт
Юркой стайкою шныряют востроносые птенцы.
Чу, один за дверью плачет, позову «сыночек... сын!»
Отшатнулись, растворяясь в предрассветной мгле дома;
Натянув овечьи шапки, затрусили вдоль холма.
А за ними, чиркнув спичкой, самокруткой задымив,
Вслед поднимется привычно шестижильный Серафим.
Кулаком взмахнет пудовым, «шастать по миру не дам!»
И вернёт, уставшим, крылья, матерям и сыновьям,
Умирающим от страха, потерявшихся в пути...
Тише, тише, бог с тобою, звякнул ключ в замке —
Лети!