Все течет, приближаясь к финалу, но не это нас сводит с ума,
По Обводному катят каналу волны нефти, воды и дерьма,
От которых отмоешься вряд ли, упади в них случайно с моста,
Отчего же так жилы набрякли, если нету еще и полста?
Отчего не выходит светило из-за грязной гряды облаков,
Отчего мне ума не хватило не вступать в профсоюз дураков?
Для чего я так много оставил за спиной неулыбчивых лиц,
Почему я живу против правил в самой мрачной из русских столиц,
Почему доедаю без соли хлеб, намазанный красной икрой,
Сомневаясь при этом, не все ли мне равно, что зовется игрой
То, что дадено только однажды и вообще не имеет цены,
Что от холода, скуки и жажды чай с лимоном, стихи и штаны
Не спасают, проверено мною многократно на собственной ше-
Если я так назойливо ною, значит, кошки скребут на душе,
Говорить неприятные вещи - с давних пор мой обычай таков,
Взял историю средних веков я в постель, а проснулся в новейшей,
Сам себя принимая в ряды графоманов различного толка,
Я осваивал роль тамады, но и в ней не прижился надолго,
Для любимый своих и родных не источник веселья и денег,
Я обычно взамен выходных отмечаю всегда понедельник,
Льется с неба за ворот вода, впору под пол забиться как крыса,
От банальности слов «никогда» и «нигде» мне нигде не укрыться,
Не укрыться от собственных глаз, бритвой шоркая тощую шею,
Сознавая в стотысячный раз, что уже я не похорошею,
Пепелище мальчишеских грез в этой сырости не разгорится,
И куда бы нас черт не занес, это к лучшему, как говорится,
По прошествии весен и лет потускнела восторженность щенья,
Хорошо попросить бы прощенья, хоть у бога, которого нет.
Если жизни закончится нить, с этим я тоже как-нибудь свыкнусь,
Приходите меня хоронить в желтый дом за коричневый плинтус.