Лица неявных видений, с детства, вокруг меня,
как языки огня - в непрерывном движении...
Парении,
и столкновении с зябкой ладонью капель, дрожащих так многолико,
в крике
о старости наклонившейся двери старого дома...
В котором знакомы
странные звуки, запахи, лица:
каждая половица,
со скрипом и даже визгом,
осязаемо близко;
окна, смотрящие в военный бинокль моего деда;
война и победа,
живущие тут, в эхе его шагов;
перезвон на разные голоса часов,
обращающихся со временем весьма вольно,
как с гипотетическим полем,
в котором одновременно все и всегда;
беда,
приходившая в дом не раз, словно лавина;
запах киселя из калины,
почти лекарства;
царство
героев, живущих на печке и потолке...
В этой реке
явно ощущаемых образов - я...
Живая
ткань пространства,
но почти без шанса
понять часть его,
смысл земных берегов,
то, что называется "я" и где у него границы...
Слиться
намного проще,
ощущая, как дрожат листья в осенней роще,
а сок замедляет свое движение под корой...
Спрашивать: "Что с тобой?"
в этом случае рано.
Открытой раной
край разрыва с пространством саднит позже,
когда кожа
уже не помнит, что дождь идет сквозь,
а душа
задыхается, не умеет дышать
светом
(изначальная данность теперь - чужие секреты)
и, чтобы почувствовать себя живой, ищет боль...
Вот тогда, пусть хоть кто-нибудь спросит меня: "Что с тобой?"