Я всё ещё считался пацаном.
По вечерам учил уроки дома.
А тополя шептали за окном:
-Храни его, ленивая истома.
А на скамеечке, у этих тополей,
По вечерам, не зная поздних сроков,
-Хиляй сюда - девчонки звали - дуралей!
И становилось мне не до уроков.
Я перешёл запретную черту.
Влюбился по уши, и в дым, и в доску.
В её зовущую, родную полноту
С пожаром рыжим пышную причёску.
Она одна мне снилась среди них,
По - макси голенастая девчонка.
И гениальный, сочинённый мною стих,
Надрывно пела для неё моя душонка.
Когда её пожарная чалма
Раскидывала локон по подушке,
В объятиях мы были без ума,
Не оторвать нас было друг от дружки.
Но жизнь сурова. Есть закон расплат.
Не зря сказал мудрец, что мир не вечен.
Для нас тревожно загремел набат,
Растаял день, пришёл суровый вечер.
Я в школе госэкзамен завалил,
Любовь моя сказала - жду ребёнка.
Мать ахнула, а батя заявил:
Женись и береги - хорошая девчонка.
Вы думаете паника? Конец?
Трагедия? Нисколько не бывало!
Не предал я любови, как подлец,
А жизнь явила новое начало.
И через год у нас родился сын.
Успешно в школе перездал экзамен.
Работаю, люблю. Примерный семьянин,
И ангелы летают между нами!