В пыли со щепкой возится щенок;
Дверь приоткрыв, стою я на пороге.
Один ребёнок ползает у ног,
Да и второй уже на полдороге.
Муж где-то вдалеке пасёт овец,
Не возвращаясь даже для обеда.
А брат мой старший - пятый год вдовец -
Рыбачить стал, как оба наших деда.
На плоских спинах Йоркширских холмов
Лежат от туч ползущих тени длинно.
Мы здесь одни - ни пашен, ни домов;
Сплошным ковром раскинулась долина.
Когда в неё смотрю я сквозь туман,
Порою вдруг видения приходят -
Прозренье, или зрения обман,
Иль призраки чего-то здесь проходят?
То полосы, блестящие, как нож,
Собой холмы как будто раздвигают,
Сплетаясь так, что вряд ли разберёшь,
И вместе к горизонту убегают;
То иногда по небу тень летит,
Имеющая странное обличье,
Ревёт, грохочет, дребезжит, свистит,
Похожая на птичью, но не птичья.
...Боюсь, что из рассказа моего
Мой муж, что для овец загоны ладил,
Не понял ровным счётом ничего;
Он лишь по голове меня погладил,
Сказав: "Ты носишь, оттого и блажь.
Ты матерью, дай Боже, снова будешь.
Вот явится на свет ребёнок наш,
И ты об этом сразу позабудешь."
Я промолчала, только - как забыть?
Такое б я придумать не сумела,
И доказательств мне не раздобыть...
Вот были бы они - другое дело.
А бабушка рассказывала мне,
Что судно видела, когда стояла
У моря. В каждом корабля окне
Как будто по пучку свечей сияло.
Огромней был он, чем скала, где грот -
Она таких отроду не встречала.
На палубе его стоял народ
И музыка весёлая звучала.
Потом обрывки чьих-то голосов,
Ей слышалось, звенят нестройным хором,
И в небе, как на ткани парусов, -
Вдруг люди за едой и разговором...
Но бабушки теперь на свете нет.
Глаза прищуря, кот следит за мною.
Колдун хвостатый, знаешь ли ответ,-
Что там, за неизвестного стеною?
...Опять на холм взбираюсь, глядя вдаль,
Дитя к груди с любовью поднимаю.
Ведь было что-то... Ветер треплет шаль...
Где спросишь?.. И сама не понимаю.