А ты помнишь, лет пять назад мы, назвавшись взрослыми,
Поменять собирались правила примитивные:
Мы читали сказки, страницы листая желтые,
И мечтали о светлом будущем. Вот наивные!
Не заметили, как попали в свои же пропасти
С чепухою про Рай, добро и тому подобное.
Оглянитесь же - Бог сгоняет нас в эти области,
Чтобы видели, как свершается предрешенное:
Как, качаясь, плача, планета седая вертится,
И дождями мочит сухие асфальты, как слёзами.
И как тихо потом старухи полночи крестятся:
"Помоги, Господь. Сохрани, Господь. Просим много ли?"
Но Земля ревет, разрывая вулканы искрами,
Топит гнев людей в жаркой лаве бескрайней горечи.
А на дачах те, кто играет людскими жизнями,
Пьют вино с горла и читают об этом новости.
Города в огне. Поистерлись границы зыбкие,
И могильный грот там, где раньше цвела календула.
Дни и ночи не утихают молитвы дикие
За пустую блажь - чтобы этого больше не было.
Разлилась река, потопила курганы местные,
Залила дома, от позора стараясь вычистить.
А на дачах зашевелились Умы уездные
И решили народу выдать по три аж тысячи.
И взорвался мир: разразился тугими ливнями,
Опалил леса и пополз по равнине трещиной.
Но Умы Всея, не желая проблем с ангинами,
Встрепенулись да и полезли в бомбоубежища.
Что им плач людской и молитвы сирот оставленных.
Надоели как. Бога нет, вы не верьте, дурени!
Хватит слез уже. Что ревете, как дети малые?
И народ затих, как сердечный удар под пулями.
~~~
Только где-то у Пестрецов, в доме с крышей светлою,
Пред иконою плачет бабушка-богомольница.
Веру в Господа отобрали, как дань последнюю,
И старушка ночами плачет. Уже не молится.