О богах я не много знаю, но думаю, что река –
Коричневая богиня, угрюмая и неукротимая
И все-таки терпеливая, и понятная как граница,
Полезная и ненадежная при перевозке товаров,
И, наконец – лишь задача при наведенье моста.
(Томас Стернз Элиот. «Драй Селвэйджес»)
токи Фуко
веселящие токи Фуко
в атмосферных пивных в горны ртов
льётся олово плова смыв литий недавних открытий
виват бабий лон
бессловесный мальчишка согнувшись на паперти гостем у холода
окоченевшими пальцами мнёт медяки бьёт поклоны
мимо ладьями плывущим невидимым взрослым
ни лиц ни имён платья туфли сигары духи голоса
все в своё время Мамона Приап Кали Талия и Энтропия
скользкий чулок мостовой рвут по шву хохоча и судача
песня их лязг цепей чёрных мужей дрожь бёдер наложниц их танец
их окуляры таращат в него виноградины глаз
их рельсы служат метро под названием море
их бормашины ласкают моляры запущенных недр
их лошадей иноходь сотрясает покой колоколен
их руки сбросят на рельсы в депо под названием ночь
их дары душу состарят в котельных питая углём
их силуэты мерцают в нечётком дыхании ветра
их шаги прячет в амбары рассыпчатый снег
вот они были и нет их и вновь холод льнёт
преждевременным деревом к телу
сыплет за шиворот дерзких послов декабря
словно мама зыбучих песков усыпляя коря уверяя
в том что колодцы дворов – что карманы воров
что собака не друг и что круг медяка это замкнутый круг
чувство Египта даёт ему шаг и дарует второй
но на третий призывнее голос земли и всё громче
спрятав свой след в долгострое он пишет слезой по щеке
Господи вот он я между снежинок снежинкой лобзаю сугробы
я единственный в этом строении номер которого вмёрз в тишину
ненадёжное море внутри служит мессу на рыбьем наречье
токи Фуко
беспощадные токи Фуко
в атмосферных пивных говорят
подвенечное платье не лучший наряд для ума
и донельзя криклив