В огне горит театр пантомимы,
И занавес, как алая стена,
Никто здесь не услышал стонов мима,
Рыдавшего в обьятиях огня.
Он видел, как, дымясь, чернели стены,
Как сцену белым пеплом замело,
И страх смолой кипящей булькал в венах,
Но крик убило мнимое стекло.
Давясь им, как куском сырого мяса,
Он плакал, закусив свою губу.
Вокруг него пустились тени в пляски,
Душе наверх указывая путь.
Он просто нем, и смерть прошла незримо,
Упав на взор померкший пеленой,
Никто здесь не услышал стонов мима,
Кричавшего надрывной тишиной...