Я на балу в печали пребывала-
увлёкся ты другой! Ведь я всё замечала,
как ты крутил усы, и щёлкал каблуками,
и обжигал её влюблёнными глазами…
Ты пригласил её потанцевать мазурку,
и так изящно вёл её под ручку,
она сияла в свете люстровых свечей,
ты что-то говорил, склонившись низко к ней...
Я думала – не выдержу... умру...
моё сердечко бурно колотилось,
и был момент – оно... остановилось,
когда коснулся ты губами её плеч…
Но тут корнет на счастье рядом оказался,
он целый час в любви своей мне признавался…
Но я не слышала его, не замечала,
ведь я мазурку…вместе с вами танцевала….
Ты не её, ты плеч... моих касался поцелуем!
И не она, а я твоё дыхание ловила,
и это у меня шла голова безумным кругом,
и это я в твоих руках легко скользила….
Но... танец кончился, и я себя узрела
средь зала, средь свечей, в объятиях корнета –
за танец он благодарил с восторгом,
а я... тебя искала грустным взором…
И ведь нашла – ты к креслу её вёл изящно,
и, усадив, ей пальцы целовал так страстно,
что стало дурно мне, и люстры закружились стаей,
и я ушла… но помню то едва ли...
Я ехала домой в карете…под дождём…
На Невском уж тушили фонарь за фонарём,
Нева катила волны тяжёлым серебром,
и в Троицком соборе плыл колокольный звон…
В душе моей усталой зияла пустота,
и в сердце проникала пиявкою тоска…
А город озаряла рассветная заря –
чиста... и чуть надменна... как осень, холодна...
На фото - картина современной московской художницы
Максимовой Екатерины Викторовны