А потом тишина прорастает в тебе и жрет сухожилия рук, кисти ломятся виноградною кистью под весом строк. У тебя что ни день - то брак, что ни встреча - предлог разлук; ты устало глядишь, как сужается твой мирок, нервно втиснув себя.
Из под пальцев выходит Бог. Бог течет. Бог скользит. Оседает плашмя на лист. Ты роняешься болью в этот немой поток и выходишь сухим из воды – белоснежен, чист, лишь в нутро чья-то длань продолжает лить кипяток. Этот странный режим бесконечен, тащи диван, падай в мякоть его собой и дыши. Дыши. У тебя что ни стих - то цепкий тугой капкан для потрепанной в хлам души. А сама то - пустой мешок, голова, как дырявый бак; ни черта не осталось. Двинешь - заколоколит.
Ты ревешь в потолок, от бессилья грызешь кулак, и в тиши проклинаешь всю бренность земной любови.