Пора! Он больше не скупает души,
торги закрыты, биржу занесло
снегами, и, прищурившись, наружу
глазеем сквозь невнятное стекло.
Ну, что, рискнём зигзагами до Рая
рвануть по полю? Ты киваешь: да.
Авось, петлёю бреда не поймают, –
вот так мы и спасёмся навсегда...
Дверь скрипнула, как старые качели,
как что-то там в заржавленных часах,
мир дёрнулся, и мы с тобой посмели:
рванули, как семантика в стихах –
из строчки в строчку, прыгая по рифмам,
сбиваясь на верлибр иногда,
скакали по сугробам, как по рифам,
как плюсы-минусы – по медным проводам.
А небо осыпалось штукатуркой
метельной, взгляд крошился меж ресниц,
и смутно-жёлтой ящерицей юркой
легли следы заоблачных зарниц.
Не знаю, добежим ли мы до цели,
не знаю, кто там гонится вослед;
мы двадцать лет назад с тобой посмели
рвануть сквозь холод, снег, метель и бред.