Иногда после стройных дебатов о том,
Кем нам быть, как нам жить
И в чем суть всех грехов и сомнений, -
Вы простите, быть может,
Я слишком стремлюсь быть чужой, -
Мне так хочется юркнуть в туннели моих песнопений.
В этой черствой, колючей земле,
Исцарапанной камнем,
Задыхаясь, лежать,
Слушать шум нерожденных миров.
И впитав в себя спутанность корня
И почвы туманность,
Выйти к свету надломленной елью
Средь гладких стволов
Яблонь нежных, склонивших к земле
Свои щедрые ветви,
Что усыпаны слепками солнца и светом зари,
И стоять, и ронять
Вместо яблок иголки от ветра,
И дышать не весною,
Но дымом бездомной земли.
Среди сада цветущих плодов
Пересаженной елью,
В паутину одетой и пахнущей терпкой смолой,
Ухватиться корнями за скалы,
Как в маленькой келье,
Петь о дальних лесах,
О земле безнадежно родной.
Пересаженной жить, переставленной,
Переодетой,
И расти, и тянуться,
Чтоб небо ветвями достать.
Вы простите меня,
Я такой была создана Богом,
Пересаженной елью,
А значит, другой мне не стать.