Часовые уводят сонные души,
Которые ехали в метро по делам.
Все их мечты были разом разрушены,
Когда рельсы в тоннелях затрещали по швам.
Лайнер застрял у причала в порту
И с пробоиной в корпусе погружается в воду.
Самолёт, не успевший набрать высоту,
Снёс на ходу кольцевую дорогу.
Следы крови внутри лобового стекла,
Ставшие частью дорогого авто,
Напомнят, что смерть так и будет права,
Неважно, что сделал, где ты и кто.
Что было так важно, оказалось лишь мелочью,
Руинами стали былые обители.
Весь ужас в словах незнакомой мне девочки:
«Не бросайте меня, я потеряла родителей».
Каждый день состоял из тысячи слов,
Что друг другу сказать так и не сумели.
И всего за минуты подземных толчков
Повседневный расклад встал на колени.
Буду видеть во снах, как нас заказали,
Чтобы местный ландшафт подвергнуть огранке.
Сейсмограф шипел: "На казнь стройся, твари!",
И падали с полок фотографии в рамках.
Молчание вдоль стен детского сада,
Где недавно резвилась на траве детвора,
Напомнит о вечере в момент снегопада,
Когда так незаметно приходила зима.
Видеть кого-то отбивало желание.
Так хотелось остаться наедине.
Подавлять изнутри очередное восстание
В своих саркофагах проще вдвойне.
Вот они все, кто был так не нужен.
Шептали невнятно фоном теней.
Их топят в себе артериальные лужи,
Смывая следы оборванных дней.
Многому город меня научил,
Выдирая бездарность как деревья с корнями...
Школьная форма, тетрадь, кирпичи
Беспорядочно так расположились слоями.
Этот двор, где впервые целовались подростки,
Кварталы, в которых шумели дожди,
Этот мир, где все так хотели стать взрослыми,
Попал под списание дрожью земли.
Этот город, в котором росли поколения,
Где пытались искать правду во лжи,
Теперь украшают трещины в стенах,
За которыми мирно лежат семьи в пыли.
У каждого были планы на завтра,
Но сегодня для многих оно не дошло.
Как иронично осознать эту правду,
Что люди, по сути, ценят лишь барахло.
Где весь ваш пафос, лейблы и мода?
Да вон пополам разрезаны тросом.
За деньги скупали даже свободу,
Но об тиски мегаполис ударили носом.
На фоне залива остатки мостов,
Что сцепили однажды свои рубежи.
Они крепко держали края берегов,
А справиться с силой стихий не смогли.
Свергнутый узник телефонных сетей
Держал оборону от ударов доселе,
Но пролетевшая сквозь стая гвоздей,
Оставила след в испуганном теле.
Едкая вонь добралась до центра
От разлитых кислот из заводов на почве,
На сотнях гектарах разновидности пены,
Растворивших в себе десятки рабочих.
Мрачный пейзаж. Всюду битые стёкла,
И рука под плитой с обручальным кольцом.
Где наши ссоры? Да всё это сдохло!
И что было когда-то - лишь эхо под этажом.
Я этим глазам признавался в любви,
Которые смотрят теперь в никуда.
Почему это утро оказалось другим,
И мне приходится дальше выживать без тебя?
Давайте, кто ныл, что ему в жизни трудно,
Оглянитесь вокруг, кто грозился уйти.
Выставка способов умереть за секунды
Приглашает увидеть раны земли.
Одни, чтобы выжить, плелись на конвейер,
Но остались в автобусе под башенным краном.
Другие на кожаных креслах сидели
И привыкли карманы заполнять грязью даром.
Забили себе корпоративный круиз,
В пользу любовниц решая дилемму.
Но так неизбежно падали вниз,
Превращаясь в ничто при ударе об землю.
Поздно уже говорить о морали,
Голоса стойкой гордости смиренно молчат,
Когда всё перемешано с бетоном и сталью,
И некуда больше возвращаться назад.
Некого звать, негде укрыться.
Каждый шёпот способен уронить небоскрёб.
Над руинами в небе голодные птицы
Ищут, что можно запихнуть себе в рот.
Листы дневника под куполом зноя,
Лежащий на них в развалинах хаски.
Нет, я не эту картину покоя
Рисовал на заборе баллончиком краски.
Двадцать один грамм каждого рвения
По всем сторонам развеяло ветром.
Незаметно здесь голос Серафимного пения
Превратился в крик боли из недр планеты.
Вой сирен вдалеке, последние стоны.
А мне бы поесть и немного согреться.
В гибели города никто не виновен.
Просто неверное время и место.
Та самая девочка взяла меня за руку,
Вручив ещё шанс дожить до седин.
Придётся свою жизнь отстраивать заново,
За спиной оставляя погост разбитых витрин.