Утром пахли озоном брюхатые сизые тучи.
Кривоногий шаман извивался в рассветном огне.
Эти майские грозы в раю переписывал Тютчев.
Неумеха-художник копировал небо в окне.
Крепкий кофе горчит. Так горчит осязаемо память,
так горчит сигарета, измятая влажной рукой.
Ты не помнишь. А я, под высоким мостом утопая,
выплывал в новый век озверевший и жутко другой.
И сейчас я ломаю нахальные времени путы —
я иду не спеша и не хочется мне говорить.
Будто я — Гулливер, а за мной по пятам — лилипуты —
с умным видом конвоем бегут второпях главари...
Это вместо письма...
Без ответа...
Без марки...
Постскриптум:
не сердись, не грусти, для росы свои ноги разуй.
Если зной надоест, я наверх обязательно крикну,
и тогда вечный Тютчев опять перепишет грозу.