Не даю рассказу определение «фантастический», поскольку, возможно, истина где-то рядом.
Ольге с Володей за сорок годков,
В доме – бездетно, бывает уныло,
Не получилось, судьбы рок таков,
Только не всё в этой жизни постыло.
Лето, вот, нынче, благая пора!
Город, работа, в субботу – на дачу,
Если с компанией – смех до утра,
Кто-то от водочки даже заплачет.
Вечер грохочет, посёлок - в грозе!
Сняв шашлыки, на веранде засели,
«Братцы, снимаю!» – один из друзей
Стал объектив направлять на веселье…
А в понедельник на службе толпой,
В час перерыва прилипли к экрану:
«Снял приведенье! Вон, «шар» небольшой
В правом углу проявляется странно.
Плавно витает. Расширился! Но
Юркнул с испугом он в двери входные!»
Ольга сказала: «Мы слышим давно
В доме шуршанье. Вот снято – впервые.
Днём не увидишь, «спит» где-то в углах,
Ночью проснёшься, звук в комнатах странный:
Будто кто плачет. Чуть светится мгла,
Слышно в серванте дрожанье стаканов».
«И вы это скрыли? К вам - ни на шаг!
«Нечисть» на даче! Зови экстрасенса!»
«Надо попа, - освятить в доме «мрак!»
«Лучше продать. Оторвите от сердца!»
«Дача старинная, прадеда дар,
Жалко, там – детство… Родное всё, наше.
Тихо ведь было. Неведомый «шар»
Года, как три дом слегка будоражит».
Софья - гадалка, целитель, мудрец,
Дар ясновидящий, медиум-леди,
Платишь не дёшево, всё-таки «спец»,
С «нечистью» дом посетила намедни.
Долго ходила, скрестивши ножи,
Долго сидела, шептала невнятно…
«Неупокоенной» нет здесь души!
Светлое что-то. А что – непонятно.
Профиль не мой. Есть один «богослов»,
Дам адресок. Старикашка «с приветом».
Очень силён! Он из разных углов
Свет «достаёт» и представьте, - моментом!
Ехать в деревню! Тут с час, не спеша.
Вредный характер. Поможет? Не знаю.
Денег совсем не берёт, ни гроша.
Кстати, вот ваши. На треть возвращаю».
С трассы дорога уходит в лесок,
Дальше поля, заросли, что бурьяном,
В грязные лужи, где в рыхлый песок
«Форд» - внедорожник вгрызается рьяно.
Вот – деревенька. Да, явно не Рим.
Впрочем, с упадком «дружили» там тоже:
«Где здесь живёт старичок Евдоким?» -
Вова спросил у старушки прохожей…
Дед потихоньку дровишки колол,
Громко горланил петух у соседей,
«Здравствуйте дедушка!» «Быстро нашёл!
Ночью приснилось, что кто-то приедет.
Я не лечу! Лет с пяток, как, поди.
Жёнки не стало – ослабло сердечко!»
«Я по-другому!» «Тогда заходи!
Квасу попей, посидим на крылечке!»
Выслушав Вовин престранный рассказ,
Дед Евдоким призадумался малость:
«Я помогу. Но ты, парень, зараз
Мне подсоби. Мало силы осталось».
Все расколол наш Володя дрова,
В ёмкость воды наносил для полива,
К вечеру – в путь. В перелеске сова
Глаз приоткрыла от шума лениво.
«Окна зашторьте,– сказал дед с хрипцой, -
Именно здесь, в комнатушках не надо.
Да на диванчике сядьте!» Босой
Встал Евдоким в середине «парадной».
Выполнил низкий, крестясь, он поклон
В угол на каждый и замер… Насколько?
В комнате тихо. Свой собственный стон,
Будто в душе зарождался у Ольги.
«Вот и «голубка»! Иди же ко мне!» –
Руку дед вытянул, та чуть дрожала,
«Шар» замерцал от угла на стене,
Быстро исчез. «Испарился» из зала?
Рты не успели супруги закрыть,
Деда рука озарилась сияньем!
«Солнце» в ладони! Умерило прыть,
Звёздочкой стало на расстоянье…
Искрой сверкнула, исчезла опять,
Спрятав улыбку в ночи Евдокима:
«Мне всё понятно! Чаи б погонять:
Тут разговор не начнёшь торопливо»…
Сели на кухне. Фарфоровый стук, -
Руки тряслись, о тарелочки - чашки,
«Вы не волнуйтесь, напрасный испуг,
Всё поясню!» «Может, дед, по рюмашке?»
«Нет, завязал и без этого жил,
Дар не пропил, помогал грешным людям,
К Богу надеюсь – душа, заслужил…
Чай ваш не плох! А вареньице будет?
Кстати, не только уходит наш дух,
Живы пока – и любовь отлетает.
Сгусток энергии! Я не лопух,
Эта «субстанция» типа такая.
Люди женились – любовь через край!
Время пришло – отлюбили, что делать…
Где их любовь? Растворилась? Нет, - в рай,
Очень прозрачною дымкою белой.
То не душа, а поменьше объект,
Он для подпитки божественной дали…
Так и у вас, для меня не секрет:
Нет той любви. Вы её потеряли!»
«Это неправда! Мы вместе - одно!»
«Ольга, не лгите себе, сумасбродя!
Вы не богатые. Так бы давно
Славно расстались. Согласен, Володя?»
Вова сидел, лишь потупив свой взор,
Что говорить? Старец видит суть глубже.
Было – прошло, и признать не позор,
Тут полстраны без любви… И живут же!
«Есть и такие - с любовью и в гроб!
Души с любовью потом вместе к Богу!
То не про вас. И продолжить мне, чтоб,
Чаю подлейте. Глотаю помногу…
Чувство стихийно - на небо, не впрок,
И по отдельности, в разное время,
Ваши любви почему-то в комок
Переплелись! То нелёгкое бремя!
Видно поссорились и невзначай
Обе «субстанции» птицами – в «сети»!
Случай редчайший. Заваривай чай!
Ночь просидим. Будем думать. Ответим».
Дёрнулся Вова, догадкой прибит:
«Хочешь сказать… Дед, случайно не спятил? -
В доме - любовь, обветшалая, бдит,
«Неупокоенная» по понятью?»
«Именно так! Ею вас не согреть,
В небо ей нужно, мой вывод короткий,
Бабка меня научила «свет» зреть,
Знатная «ведьма» была в околотке.
Надо ваш «шар» разделить. Не сейчас,
Времечко нужно. Не будет приятно».
«Если разделишь – всели снова в нас!»
«Люди, поверьте, - любовь безвозвратна!
Да и в иного, в того, кто умён,
«Шар» не войдёт, потому что «капризный»,
Тут человек нужен, кто обделён
Чувство постичь даже целою жизнью.
Не из психушки. С рожденья балбес.
Тихий дурак с головою из дуба.
«Шарик» вобрав, заимев «интерес»,
Он половину отдаст, тоже глупой!
Долго чужая любовь усидит
В этих двоих, обделённых природой?
День или два! «Улетит» без обид,
В доме спокойно потянутся годы…
План мой таков: есть один интернат
Для «неприкаянных», ехать недолго,
Им управляет двоюродный брат
Жёнки моей, старый кореш Николка.
Он хоть на пенсии, но у «руля»,
Даст под расписку двоих «постояльцев»,
Выберем сами, чтоб мозг у «нуля»,
Девку и парня… Уймите дрожь в пальцах!
Здесь поживут лишь недельку. Ну, две!
Думаю, хватит. Под вашим присмотром.
Отпуск возьмите. Шумит в голове.
Спать постелите. Умаялся, что-то»…
«Думайте, братцы, иначе тоска!» -
Дед сел в машину, взгляд Вовы - на Олю,
Та пальцем крутила, касаясь виска,
Пар от земли устремлялся на волю.
Август и осень у нас не враги:
Глянешь на кроны – желтеют чуть с края,
Ольга на кухне пекла пироги,
С нудной тревогой «гостей» поджидая.
Хлопнули дверцы, так резко, кошмар…
Вышла навстречу почти, что с испугу,
«Это – Арина, а это – Захар» -
Грустно Володя смотрел на супругу.
Девушка в платье старинном до пят,
С глупой улыбкой, моргает столь часто,
Что непонятно, застыл на ком взгляд,
Кажется, горб даже есть у несчастной.
Парень не лучше, он что-то прося,
Рот раскрывает, но сам бессловесен…
«Им по шестнадцать обоим, друзья,
В мире живут, что не весел и тесен».
В дом пригласили гостей на стряпню:
«Выйдем, подышим, пускай уплетают!»
Солнце садилось и тёплому дню
С леса - прохлада заменою, «стаей».
«Где ж Евдоким?» « Он сказал: «Друг, потом,
«Сдвиги», коль, будут, меня пригласите!»
«Тихие сами?» «Да. Ходят «гуртом»,
Но по отдельности спят в «общежитье».
«Бедные дети! Родители есть?»
«Нет, отказались давно. В самом детстве.
Сад, интернат и забор. Не залезть:
Метра на три. Тишина… Без последствий».
«Я покажу комнатушки для них.
Окна в решётках, дверь в доме – на ключик».
«Да, не сбегут! Дух, сказали, не «лих»,
Вмиг попривыкнут. У нас всё же лучше».
Вместе супругам тот «крест» и поднять:
Вместе питались, гуляли с «гостями»,
Что-то пытались про жизнь объяснять,
Разум подростков был явно «с гусями».
И напряжение спало совсем,
Где-то неделя уже пролетела,
Отпуск – на две, будет время проблем,
Впрочем, – расписка. Какое их дело?...
Это случилось в рассвет. Кто-то спит,
Ольга на – кухню, быть нынче котлетам!
Дверь приоткрыта… Арина стоит,
Трогает вазу с увядшим букетом.
Пальцы искрились! Как сон или бред:
К верху цветы поднимали бутоны,
И оживали. Воды в вазе нет!
Пальцам доступны любые препоны…
Взор у девчонки на Ольгу упал,
Взгляд столь разумный, давно её знает!
Губы дрожат, вскрик сразил наповал:
«Мамочка, мамочка! Здравствуй, родная!»
Нежность объятия, слёзы из глаз!
Где же горбатость и где же сутулость?
«Кажется, дочь появилась у нас…» -
Ольге всё грезилось – спит, не проснулась.
«Что-нибудь помнишь? Как маму зовут?»
«Оля, Володя… Что было – забыла…
Это не страшно? Захар… братец… тут?»
«Здесь, успокойся!» Как сердце заныло!
Вова на вскрики на кухню, стремглав.
«Папочка, папа!» - объятия, слёзы.
Он бы упал, но жена помогла:
«Вовка, крепись! Евдокима прогнозы!»
«Где же Захарка?» - бегом в коридор,
Тот шёл навстречу, юродивый малый,
Но эти объятия, этот задор
Сделали чудо. Уродства не стало.
Как передать ощущенья, восторг
Двух молодых, постигающих Землю?
Скорость учения – славный итог,
Каждый учитель сказал бы: «приемлю!»
Как передать чувства те, без помех
В новой семье вдруг родившейся в осень?
Светлая нежность, сплочение, смех,
Игры, стихи под всеобщее: «просим!»
Только однажды семейства глава
Тихо жене прошептал ненатужно:
«Съездить за дедом?» Больные слова.
«Не надо, Володя. Знаешь, не нужно…»
Счастье закончилось, как началось:
Утром поднялись, а в доме вновь грустно…
Ольга рыдала. «Не плачь, Оля, брось.
Мы же всё знали. «Играли» искусно».
Дед Евдоким обходил все углы,
Шёл со свечою походкой отрадной,
Свечку задул и в объятиях мглы
Встал босиком посредине парадной.
Выполнил низкий, крестясь, он поклон
В угол на каждый и замер… «Случилось!
К Богу - любовь! Не хватает икон,
Кстати, в углах. Чтоб жилось и молилось.
Свет здесь включите, конец то «кина».
Лампа зажглась, все сидят на диване,
«Этих назавтра свезём в интернат.
Не было их! Содержите всё в тайне!»
«А не кощунственно было нам, дед,
«Опыты» ставить на детях с изъяном?»
«Хватит, Володя! Несу я ответ,
Мне скоро к Богу и небо мне рядом».
«Я не отдам их!» - тут Ольга зашлась, -
Завтра поедем – оформлю бумаги!»
Дед - на Володю. Жены в доме власть?
«С Олей согласен!» Рождён для отваги!
«Ваше решенье. Да пусть будет так!
Это зачтётся, добро не забыто!
Спать не хотелось бы мне натощак,
Чаю найдётся?» «Давно уж накрыто!»
Двое несчастных, юродивых лиц,
Тупо смотрели на все разговоры,
Им голоса – щебетание птиц,
Им те слова – недоступные горы…
Это случилось уже в ноябре,
Выпал снежок и подстыло немного,
Вова – за руль, повторяя: «Быль? Бред?»
Вдаль уходила родная дорога…
«Дед Евдоким! Это Вова, открой!»
Женщина в возрасте, в явном подпитье:
«Плох Евдоким, но пока, что живой.
Я тут соседка. Прошу, проходите».
В горнице сумрачно, взглядом ища,
Шеей крутил, отойдя от порога,
День из окошка постель освещал,
Жёлтого старца, седого, сухого.
Вот – табуретка, его вот рука:
«Вовка! Здорово! Приехал проститься?»
«Я, дед, не знал. Поживи ты пока,
Чудо у нас! Снова счастье на лицах!
Мозг у детей просветлел. Как тогда!
Что же теперь, разве это возможно?»
«Молод ты, парень! Твои мне б года…
В чуде, скажу, разобраться не сложно.
Свет я увидел от вас в прошлый раз.
Света так много не видел покуда.
К детям любовь. От души, без прикрас.
Эта любовь сотворила то чудо.
Не было деток у нас тоже, брат,
Ныне жалею, - чужих не решились…
Вы молодцы, вы сильнее в сто крат,
Предки за вас, видно, шибко молились.
Мир - от любви! Горы, реки, леса…
Эта любовь нам дарована свыше, -
Тихо скатилась у старца слеза, -
Веруйте в Бога! И он вас услышит»…
Как передать ощущенья, восторг
Двух молодых, постигающих Землю?
Скорость учения – славный итог,
Каждый учитель сказал бы: «приемлю!»
Как передать чувства те, без помех
В новой семье вдруг родившейся в осень?
Светлая нежность, сплочение, смех,
Игры, стихи под всеобщее: «просим!»
«Знаешь, Володя, они влюблены,
Правду сказать, чем быстрее, тем лучше:
Вы - не родные себе! Без вины,
Вы из детдома, простите! Поймут же».
«Знаю, родная. Ещё есть вопрос:
Нам полюбиться вторично по силам?»
«Нет невозможного! Каждый дорос!
Ну, обними же покрепче мой милый!»
Встану под солнце, впаду в лёгкий транс,
Утро, роса, я босой и беспечный…
Свет я ищу, он единственный шанс
Чудо найти. Суть любви бесконечной.