Биография А. С. Пушкина в стихах

1.

Читал Онегина главы,
И понял я одну вещицу,
Что вышла вдруг из головы:
Я биографию любимца
Немедля должен написать.
Затылок тщетно мне чесать
И приступаю я к работе,
К весёлой, трепетной заботе.
Пусть рифмы незамысловаты,
Однообразны и просты,
Но дорогой читатель, ты
Не будь так строг пред виноватым.
Ведь Пушкин – милый человек,
Его читают третий век!

2.

Число шестое летнее
(Имею я в виду июня)
В Москве уж всё заметнее,
Покинул ночь светильник лунный.
В день этот праздник отмечаем,
Мы с днём рождения встречаем
Творца и гения – поэта
(Пусть смесь вас не пугает эта).
Его вселенский гуманизм
Нам навивает вновь и вновь
И вдохновенье, и любовь
(Кому-то даже героизм).
А кто его и не любил,
Тот мозг себе другим зашил.

3.

Признаюсь честно: о чужой судьбе писать
Гораздо легче, чем придумать мне героя,
О ком придётся философствовать порою,
А после надо ведь судьбу его начать,
Всю жизнь растолковывать по годам
И уравнять его судьбу с вещей природой,
А также выбрать, кем он будет на земле
И мысли описать: светлы или во мгле.
Задача непроста писателю любому,
Ещё сложней поэту, что тут говорить,
Но Пушкину – поэту золотому, -
Всё в удовольствие и счастие творить.
России бы побольше тех людей,
Что делают всё краше и милей.

4.

В семье майора отставного,
С тех пор как он женился, снова
Его дом радость посетила:
Жена ему сынка родила.
Назвали Сашею сыночку
(Ещё была вдобавок дочка).
Он с детства с Ольгой неразлучен
(Она сестрой его была),
.Литературой был научен
Ещё до Царского села.
Литературу изучал,
Библиотеку поглощал
Отцовскую (была огромна,
И книга каждая объёмна).

5.

В четыре года Пушкин начал
Стихи французские писать.
Талант же этот много значил:
Всё прочило поэтом стать
Совсем младенческой душе,
Но с немладенческим талантом.
И начал он тогда уже
Быть на туфлях красивым бантом,
В литературе королём
И в тёмной ночи ярким днём.
Стихи мои просты и складны,
А где-то даже и неладны,
Но пусть уж так. Хорош поэт
Был Пушкин. Жаль, что его нет.

6.

Арина Родионовна поэту
Всегда была роднее, ближе света.
Вы спросите, наверно, почему?
Была чудесной нянею ему.
Она с Никитою Козловым (дядькой)
Мальчишку-Сашу азбуке учила.
И Саша вместе со своею нянькой
Послушать больше классику любили.
Действительно, совпало не случайно,
Что тёзка мой был Саше близким другом
(Сказал, наверно, это я нечайно).
А Пушкина стихи – всегда к услугам.
Отчасти благодарность им обоим,
Я пушкинского гения не скрою.

7.

Я слышал, что поэт – потомок
И родственник семи знакомых
Людей великих, знатоков,
Не канут кои средь веков.
К примеру, Долгорукий Юрий,
Был он незаурядно мудрый,
Отец в двадцать втором колене;
А в тридцать первом поколеньи
Был Рюрик родственник поэту,
А также Невский и Толстой
(Замечу, тёзка был святой),
Два полководца1, может быть,
Про Лермонтова б не забыть, -
Родня, причисленная к свету!

8.

Когда он был малыш совсем,
К нему в дом Карамзин пришёл.
Он показал поэтам всём,
Что что-то в Саше он нашёл,
Что Карамзин – другой читатель,
Сентиментальный он мечтатель.
Пока у Пушкиных он был,
Малютка всё за ним следил,
Он слушал говоры его
И не спускал глаз оттого,
Что Саша умный малый был.
Отец той встречи не забыл.
Понятно было, что Сашок
Способный очень был сынок.

9.

А Пушкин не был избалован
Любовью, теплотой родных.
Любимым сыном не был, скован,
Меланхоличен, скромен, тих.
Родная мать любила больше
Его родного брата – Льва.
Поэтому он был всё дольше
У взрослых. И едва-едва
О нём Надежда вспоминала,
Совсем чтоб Сашу не забыть.
Но всё ж её не занимала
Суть материнства. Так и быть!
Простим же милые забавы
И человеческие нравы.

10.

Упомяну о Брате Льве.
Когда бывал он на Неве,
Среди восстантов он стоял,
Но так в Сибирь и не попал,
Ведь за него все заступались,
В прилежности разобещались.
Поскольку Саша старше был,
За матовство его журил.
Сошёлся с Лермонтовым Лев,
Когда в Кавказ направил гнев.
За несколько часов до смерти
На пикнике с поэтом был.
Хотите верьте и не верьте –
Мартынов гения убил.

11.

Ещё любил наш Саша-гений
Культуру запада большого,
Что было впрочем и не ново.
Но средь французских мод и мнений
Всё ж старину он почитал,
Былины вечные читал,
Любил родной ему язык,
Который полон и велик.
Рассказы бабушки Марии
О временах уже былых,
И о Кремле, и о старии,
О замечательных иных
Вещах и сказках. Эх, Рассея
От Дона и до Ениисея!..

12.

Василий Львович так решил,
Чтоб Юный Саша поступил
Учиться в  Царское село,
Ведь дарованье не могло
Талант поэта загубить
И с пользой не употребить.
Лицей был должен превратить
Из одарованных дворян
Больших людей, чтоб послужить
Всем императорам, царям.
Был первый выпуск самый лучший,
И каждый ЛИЧНОСТИЮ стал.
Теперь лицей уже заблудший,
О нём я больше не слыхал.

13.

Итак, Лицей – для всех сословий
Он предназначен был. И вот
Приехал Пушкин. Между словом
Замечу, этот поворот
Для Саши юного стал лучшим
Его участком жизни. Так
Он больше не был ни заблудшим,
Ни одиноким. Но простак.
Жизнь изменилась. Тридцать юных
И выдающихся людей
Вооружились лирой струнной,
И стали «Лигою друзей».
Да, в этом где-то я наврал,
Но рифму точно подобрал.

14.

Лицея первенцы все стали…
Вы сами знаете, кто есть кто.
Они надежды оправдали,
Лицей ведь создан был на то.
В то время Царское село
Был тихим городком зелёным.
С проектом очень повезло, -
Здесь каждый камень просвещённый.
Когда открыли заведенье,
Здесь выпал ранний-ранний снег.
И было Царское именье
На лето. Средь блаженных нег
Проснулось в Саше вдохновенье,
А вместе с ним и просвещенье.

15.

Ребята жили здесь шесть лет
И их домой не отпускали.
Для них и дома лучше нет,
Друг другу все родными стали.
Здесь Пушкин был кудрявым малым,
А стал поэтом-гением.
Хотя и постепенно стал им,
Но поэтичным пением
Он громко о себе воскликнул
И все великие о нём
Узнали. Саша не побликнул,
Уже он сделал «ход конём».
Когда Державин в гроб сходил,
Он Пушкина благословил.

16.

И был торжественный экзамен
В Лицее, на котором были
Родные, кавалеры знамен.
Поэты к этому постыли,
К примеру: был Державин там
И слушал он учеников.
От скуки шаркал по полам,
От старости своих годов.
Пришёл Сашок. «Воспоминанья…»
Читать он начал. Оживил
Державина. И пожеланья
Поэта-старца воплотил.
Сказал он: «Пусть поэтом будет
И моё имя не забудет!»

17.

Друзья! Всегда нужны друзья,
И не упомянуть нельзя
О тех, с кем наш поэт дружил
И с кем всегда он счастлив был.
За жизнь свою он повидал
Людей немало. Потому
Кружок друзей его не мал
Ценил он их за самобытность,
И за открытость, и за скрытность.
Стихи свои им посвящал
И регулярно навещал.
Я вам троих упомяну,
На каждого – строфу одну.

18.

Один – Иван Иваныч Пущин,
Его и встретил первым Пушкин.
Его любили.
 все за ум,
За доброту обычных дум,
За честность и за справедливость,
За мужество и терпеливость.
Когда же в гвардии служил,
Иван Иваныч в центре был
Он жизнерадостный, надёжный,
Характер у него не сложный.
Ему и Пушкин доверял,
Тот в огорченьях помогал.
Друзья – ну не разлей вода,
Осталась дружба навсегда.

19.

Антон Антонович Дельвиг,
Был увалень и флегмат’ик,
Но только внешне. Ум живой,
И с поэтической душой.
Одним из первых он в Лицее
В литературной был аллее,
Свои все мысли, ум и чувства
Литературному искусству
Он посвятил. Писал стихи,
По форме были все лихи,
С уклоном древним. Вывел он
И Пушкина на тот уклон.
Он был и другом, и коллегой
Поэту с поэтичной негой.

20.

О Кюхельбекере скажу:
Его считали чудаком
(Я  извинения прошу),
С лицом и носом-колпаком.
Его все «Кюхлей» называли
И эпиграммы всё писали.
Он неуклюж и долговяз.
Так в чём с Пушкиным тут связь?
Он независим, справедлив
И в своих мненьях горделив.
Он гений Пушкина признал,
За это очень уважал.
Поэт за друга хлопотал
И в ссылку книжки присылал.

21.

Такими были те друзья,
Которые с ним были близки.
Их не упомянуть нельзя,
Иначе б это было низко.
Ещё я помню, отмечало
Всё «братство» день один в году,
И с радостью его встречало.
Никак его я не найду…
А! День открытия Лицея,
Девятнадц’атого числа,
Октябрь. Особого веселья
Та дата, в общем, не несла.
Но радость юношеских дней
Осталась в каждом из друзей.

22.

Лицей окончен. Светлым днём
Поэт в  столицу всё спешит
И пользуется он конём.
Разнообразием манит
Столицы жизнь, её веселье,
Её и трезвость, и похмелье.
Спешит к Фонтанки берегам
И к вдохновительным негам.
От центра шумного столицы
Вдали родители его
Живут. Знакомые всё лица
В столице видит. А кого,
Я сам не знаю. Может быть,
Их имена пришлось забыть.

23.

Семейство поселилось здесь
Поэта. Можно всех их счесть,
На пальцах посчитать. Они
Ему всех ближе средь родни.
Коломна очень нелюдна,
Столицы только в том вина.
Здесь тишина и здесь в покой.
«Мой угол тесный и простой»,
Писал поэт. Одно окно
Он в доме занял. Но давно
Ведь дело было. «Арзамас»
Писал он том для всех, для нас.
В окно во двор он видел мир
И вдохновение от лир.

24.

Вверх по Фонтанке недалёко
Живёт Олениных семья.
Про Алексея слышал я,
Что от него есть много прока,
Что «тысячеискусник» он
И всех наук всегда ведом.
Жуковский, Кипренский, Крылов
Бросались в доме парой слов,
Учёные бывали здесь,
А сколько было их – бог весть!
Всех их охотно Пушкин слушал,
Не лез особо к видным душам,
А всё, что слышал, понимал,
То с лёгкостью запоминал.

25.

Тогда он встретил Анну Керн.
За ней бы он поехал в Берн.
Он вспомнил чудное мгновенье,
Его накрыло вдохновенье.
Её он первый раз увидел
Как Клеопатру. Эту встречу
Никто ведь даже не предвидел.
Любовный ангел лён на плечи
И муза снова посетила.
Когда уехала она
В карете, то его влюбила
В себя. Любовь – она видна,
Она людей меняет даже –
Где навсегда, где на однажды…

26.

У Аничкова же моста
Поэту памятны места.
Там был гостеприимный дом –
Дом Муравьёвой. Жил же в нём
Никита некий, «беспокойный»,
Как позже Пушкин называл
Его. Был дом гвардейцев полный,
Он молодёжь там собирал,
Людей – аж до семи десятков.
Но не гуляли, не пили,
А говорили об упадках,
Что к возмущеньям привели.
Никита академий стоил
И с жаром о народе спорил.

27.

Ещё недавно весь народ
За себя гордость чувствовал
И ждал он резкий поворот
Во власти. Но сопутствовал
Победе над Наполеоном
Всё больше гнев царя к народу.
В «Союзе»2 всем теперь знакомом
Свободе вовсе не дал ходу.
Все знали – что-то делать нужно,
Чтоб изменилась жизнь страны.
И взялись декабристы дружно
За дело. Не были видны
Они. О бунте всё кричали
И, что он будет, обещали.

28.

Ещё Тургеневых я вспомнил,
Все образованные люди.
Карамзина один напомнил,
Историк он. Но всё же будем
Конкретны. Пушкину помог
В Лицей устроиться однажды,
И Пушкина он тем уважил,
Но только это лишь пролог.
А Коля, младший брат, серьёзный,
Экономист немногословный.
Он жил в Германии, в Москве,
И вот теперь он на Неве.
Их Пушкин тоже удивил,
И был всегда весьма им мил.

29.

Однажды все друзья у дома
Втихую обсуждать решились
Без Пушкина того ведома.
Поэта мысли подозрились.
Сначала отшутились, но
Взяла всё ж молодость своё.
Про дельце ведали одно:
Решили (горе ты моё!)
С престола свергнуть монархистов
Своими силами. Ведь знали –
Не будет царь щадить артистов,
Которые ему не вняли.
Об этом Пушкин там узнал
И участь к сведенью принял.

30.

Он в театре увлечён игрой актёров
И не спускает до антракта взора.
Друзей вольнолюбивость тут не дремлет,
А стражи всё записывают, внемлют.
Во Франции убит монарх-наследник
Убийцей-Лувлем, он тому посредник.
Портрет его дворянству стал известен.
«Урок царям!» - поэт был краток, честен.
Поэт самозабвеннейше работал,
Писал стихи аж до седьмого пота
В одном халате пёрстом, полосатом
И где-то от заношенности мятом.
Ночами думал о судьбе российской,
А также о своей судьбе – пиитской.

31.

Поэт «Руслана и Людмилу»
С рассветом вместе завершил.
Какая в ней большая сила,
И сколько он в неё вложил!..
Как был Жуковский восхищён,
Как приведеньем мучим он
В лице стихов. Он взял портрет,
Признал ряд Сашиных побед,
И написал: «Ученику
От побеждённого учителя».
Друзья мои! Рукой любителя
Я подпишу здесь как могу:
Успех одно лишь означал –
Великих подвигов начал.

32.

Над головой сгустились тучи
Любимца. И друзей всех мучит
Боязнь за судьбу поэта,
Но поздно всё, спасенья нету.
За вольнодумство всё ж карает
Царь Александр. Он не прощает
Протестов против царской власти.
Но чтобы не кипели страсти,
Уговорили всё ж царя
(Жуковскому благодаря),
Служить отправили на юг.
Помог Тургенев, верный друг.
Поэта Дельвиг проводил.
Жаль, царь поэта не простил.

33.

Я отступлю, читатель мой.
О творчестве поэта вам
И информации чуть дам.
Ну не писать же об одной
Поэта жизни. Вам сказать,
Я не люблю писать об этом,
Но выхода уж больше нету:
Даёт о себе совесть знать.
Шесть строф ты можешь пропустить,
Но в этом Пушкина душа.
Читать уж лучше не спеша
И чашу горькую испить.
Я отступаю не намного
От биографии порога.

34.

Одна из самых пылких песен
Чадаеву посвящена.
Он был незаурядно весел,
Оригинального ума.
Он познакомился с поэтом,
Когда ещё был в эполетах.
Он был и на Бородине,
В походах русских на войне.
К себе привлёк своей натурой:
Скептичен и свободолюб,
На философию не скуп
И с антицарскою культурой.
За это Пушкин полюбил
И лишь усилил его пыл.

35.

Философу была посвящена
Стихотворенье-ода не одна.
Поэт воспел ярчайшую свободу.
Ему лишь восемнадцать лет от роду,
А он философом сам стал,
И о свободе так затрепетал…
Но через год душевные волненья
Сменились вдруг ужаснейшим сомненьем.
В «Деревне» он вопрос себе задал
Насчёт свободы. Ведь никто не знал,
Что будет впереди. То не сомненье,
Скорее всё же больше нетерпенье.
Но выстрадана эта мысль поэтом –
Лишь будущее станет всем ответом.

36.

Поэт в «Деревне» изменился,
Он стал уже совсем другим
И стал он другом крепостным,
В любви деревне объяснился.
Он приобщился к естеству,
К вещей порядку и природе,
К шумам дубравным и свободе
И к деревенскому родству.
Он видит мельницы, ручьи,
Цветы, свободное движенье
Без городского удушенья,
Где не слышны скачки ничьи.
Лишь здесь нет суетных оков –
У деревенских берегов.

37.

Но в то же время ужаснулся
Он состоянию страны.
Сперва все страсти не видны,
Но если ты уж оглянулся,
То знай: здесь крепостное рабство,
Здесь все бесправны и худы,
Здесь барство дико. От беды
Не скоро люд найдёт лекарство.
Поэт его и ищет. Что же
Людей разбудит остальных?
Поэзия? Нет, для других
Она на мистику похожа.
Всё ж не уверен наш поэт
В том, что готов бороться свет.

38.

Надежда Саши на победу
Не угасает всё равно,
Она бурлит уже давно.
Ещё призыву нет ответа,
Ведь тяжело страну поднять.
Себе остаться нужно верным,
Не стать душою злым и скверным,
Надежду Пушкина понять.
В долинах рабства и мучений
Лишь песня Пушкина лилась
И через годы пронеслась
В признаний край и отчуждений.
Во глубине сибирских руд
Был признан поэтичный труд.

39.

«Анчар» напомнил мне балладу.
Условия подобны аду –
Отсутствие свободы. Мрак
В стихах таился этот. Как
Ужасно жить нам без свободы,
Без этой вольности природы.
Поэт лишь только ею дышит
И слабые позывы слышит.
Страны владыку он винит,
Что он создал смертельный гнёт
И это зло он пронесёт
И дальше – так сказал пиит.
Поэт наш, верь – свобода есть,
Ты береги России честь!

40.

Среди Раевского семейства
Поэт провёл чуть-чуть посредством
Далёкой ссылки на Кавказ,
И с ней я познакомлю вас.
Среди беспечных, ясных гор
Он наслаждался. Что за вздор?
Он на свободе, а не в ссылке.
Там вновь поэт проснулся пылкий.
Счастливое в полудне небо,
Прекрасный сумерек туман
(Вот побывать там тоже мне бы,
Всё это если не обман),
Сады прекрасные и горы –
Вот, что открылось его взору.

41.

Пришёл в Екатеринослав,
Он прибыл к месту новой службы
И заслужил Инзова дружбу,
Свободу всё ж не потеряв.
Однажды Пушкин искупался,
Но к сожаленью заболел.
От лихорадки Пушкин тлел,
Но всё ж болезни не боялся.
В каморку, где лежал больной,
Зашёл к нему приятель старый,
Приятель по Селу родной.
Но Пушкин бредил, был нездравый.
В Крым друга взяли, на Кавказ -
С ним ближе познакомлю вас.

42.

Ах, красотою первозданной
Кавказ поэта поразил.
Сюда вернётся гость наш званый.
Тот край высокий вдохновил
Поэта на «Кавказский пленник».
Когда в коляску лёг больной,
Писал и там он свой нетленник,
И грел его кавказский зной.
А воды помогли ему.
Счастливо жил он среди гор
(Понятно, в общем, почему),
Юрзуф его увидел взор.
С ним был Раевский и семья,
Своим теплом его храня.

43.

В Гурзуф с Раевским он прибыл,
Болезни вовсе позабыл.
«Погасло дн’евное светило…»
На палубе писал он, плыла
Пока. Стал жить он на горе,
Где видно море во дворе.
Поэт был счастлив. Он с восторгом
Писал о дочери Раевских.
Письмо по длинным шло дорогам
И добрело до улиц невских.
Попав в ту дружную семью,
Забыл про ссылку он свою.
Там виноградом он питался
И вновь стихами увлекался.

44.

А в сентябре через Алуку
Поэт попал в Бахчисарай.
И Пушкину попался в руку
«Фонтан слёз». Вот такой вот край.
Смотрел он в мраморный фонтан.
Его высокий, гордый стан
Носил всё ж множество легенд,
Которые воспел поэт.
Уж я подробностей не знаю –
Вам прочитать я предлагаю.
Поехал Пушкин в Кишинёв,
Где был наш генерал Инзов.
Три года Пушкин проживал,
Инзов лишь редко отпускал.

45.

В душе поэта Крым остался
Надолго. Он надеялся,
Чтоб там клочок земли достался,
И там уже развеялся.
Настрой усилился поэта,
Когда он Байрона прочёл.
И мрачным он того нашёл,
Как будто мира вовсе нету.
Молдавский начал изучать,
Везде бывал и вёл знакомства.
Не знаю, как он мог начать,
Но пользы больше для потомства.
И появился интерес
К истории, имевшей вес.

46.

Когда Липранди (Он знакомый
Поэта) ехал в Измаил,
Поэт наш тоже попросил
Поехать вновь за новым домом
Для вдохновенья. Он искал
Следы какого-то там Карла,
Которого он сам не знал,
Зато наука очень знала.
Искал на берегах Днестра
Следы Овидия (поэта)
И на вопросы все ответы,
А вдохновенные ветра
Ему «Цыган» с небес прислали,
Он видел их у дома Ралли3.

47.

А говорят, что Пушкин даже
Был в таборе немного дней,
Где жил гораздо веселей,
Где говорят, что часты кражи.
Законы у цыган другие,
Традиции есть вековые.
Поэт увлёкся этим миром
Где пахнет праздником и пиром.
Но все за Пушкиным следили
И шалость часто находили.
Бывало, даже под арестом
Не находил себе он места,
Но многое ему прощалось,
Ведь если молодость – так шалость.

48.

Места иные – и друзья иные,
И даже времена – и те другие.
В Молдавьи были новые друзья,
Поближе с ними познакомлю я.
Однофамилец друга-генерала –
Раевский4 тоже, так судьба совпала.
Липранди был серьёзный человек,
Не брал ни разу карт за жизни век,
Не танцевал на балах. Вёл беседы
И споры о серьёзных наших бедах,
Иль просто о делах полезных Юга.
Заспоривали каждый раз друг друга
Липранди с Пушкиным. А декабрист
Раевский – поэтичный портретист.

49.

Раевский – декабрист заклятый,
Член «Благоденствия Союза»,
Но правда, жизнею помятый.
Его не покидала муза.
Он с удовольствием писал
Вольнолюбивые стихи –
По содержанию лихи,
В них он свободу лишь искал.
Был арестован, заключён
В Тирасполь. И до этого
Был Пушкиным предупреждён.
Не изменило ничего
Предупреждение поэта –
Поездил много он по свету.

50.

Орлов был статным генералом.
Раевский под его началом
Служил. Его хотели сделать
Правителем России. Зрела
Затея декабристов гордых.
Он хоть ходил средь балов модных,
Но был военный. Был женат
На старшей дочери Раевских.
Он спутником затей был дерзких,
Но в говоре не кратковат.
И обществ тайных был он членом,
И вообще Орлов был смелым.
После Раевского ареста
Не находил себе он места.

51.

Восстала Греция на турков,
И гнёт людей тому порука.
Поэт всех греков поддержал
И помощи российской ждал,
Но не дождался. В это время,
Пока он тяжкое нёс бремя,
Встречал он Пестеля порою,
Южного общества главою
Впоследствии тот стал. О новом
Вели беседы, о знакомом.
Он был умён со всех сторон,
И в разговоре даже он
Единомыслие находит,
Что к одному их мненья сводит.

52.

Когда Инзов наш отпускал
Под Киев, в Каменку поэта,
То по приезду тот узнал
Про Якушкина – циник света.
Поэту он же рассказал
О том, что для России нужно
Общество тайное. И знал,
Что с жаром надо браться, дружно.
Когда тот спор сошёл на шутку,
Поэт расстроился до слёз,
И шутки той не перенёс –
Задело это его грудку.
Но честь всё ж Пушкин защищал
И брату шалости прощал.

53.

И брату младшему он дал
Аж целый кодекс наставлений.
Просил он, чтоб не унижал
Честь из-за денег одолжений
Перед другими. Покровительств
Просил он брата избегать,
Но против всё ж идти правительств,
Честь если надо защищать.
Так горький опыт подсказал
Поэту нашему златому.
Пока об этом брат не знал,
Но долгу он служил святому.
Меж тем всё только усложнилось
И тучи заново сгустились.

54.

Весной очередного года
Реформы вновь произошли,
Они такого были рода:
В начальстве юга вновь нашли
Что поменять. Там Воронцов
Начальством края был назначен.
В глазах поэта был он мрачен,
Бросался эпиграммой слов.
Но Воронцов же делал вид,
Что он поэта уважает,
Письмо в столицу посылает,
Что будто Пушкин с толку сбит,
Просил подальше удалить,
Чтоб Пушкина «с пути не сбить».

55.

В те дни тяжёлые поэта
Перехватила власть письмо,
В котором как бы «бога нету».
Не столь уж тяжкое клеймо,
Когда ты атеист. И повод
Для наказания нашли,
И стукнул вновь судебный молот,
И дни счастливые прошли.
Со службы Пушкин был уволен,
В Михайловское послан был,
Но даже там он был доволен,
Своей свободы не забыл.
Козлов Никита проводил
Поэта, с ним он рядом был.

56.

Когда-то Пушкин Вяземской писал,
Жене поэта Вяземского. Там же
Всё по-французски, перевод нам дал
Тот, имени кто не оставил даже:
«Всё, что напоминает море мне,
Наводит только грусть и боль мне в душу.
Так притягателен вид в синеве…
Жаль, шума моря больше не нарушу
Своими взглядами». Писал он «к морю»,
Оно что – непокорное, он тихий.
Писал он так по сути, я не скрою,
Зовёт что в море мир свободный, лихий.
Туда рвалась душа без всех преград,
Но нет пути обратного, назад.

57.

Его душа рвалась вотще
К брегам морским. А вообще
Терять свободу – это грустно,
В душе в неволе ибо пусто.
От старых радостей, забот,
Остался лишь мыслеворот.
Что ж не поехал наш поэт?
Могучей страстью очарован,
Строка даёт на всё ответ –
Поэт неволею закован.
И море было ему другом
И остаётся по сей день –
Разрыв пришёл смертельным кругам,
От них лишь мизерная тень.

58.

Живёт в душе поэта море,
Оно в нём вовсе не умрёт.
И расставание – не горе,
И море Александра ждёт.
Свобода и любовь поэта
Боролись до скончанья дней.
Любовь свободная при этом,
Границ и рамок нет ведь в ней.
Любовь – страдание в Лицее,
И дальше всё она сильнее.
А в ссылке же любовь – природа,
Особая она порода.
Прекрасных мыслей вдохновенье –
В окошке маленьком виденье.

59.

«Мрак заточенья», так казалось,
Любовь убили навсегда,
Но вновь душа её сказалась,
Она сильна как никогда.
«Томленье грусти безнадежной»
Сменилось упоеньем прежним.
Сильнее мятежа мгновенье,
Годов сильнее вдохновенье.
И в этом для поэта чудо,
Она приходит ниоткуда.
С ним воскресают чувства жизни
И прежняя любовь к Отчизне.
Куда ж деваться нам от бед?
Представить, что их вовсе нет.

60.

Когда творенья изучали
Поэта люди умные,
Они в трудах тех замечали
Несходства небездумные.
Там с Анной Керн противоречья,
Ведь «гений чистой красоты»
И Анна Керн (простите, речь я
Веду непросто) –лишь мечты,
Чтоб всё сходилось между ними.
Чертами видит он другими
Её. Когда главу дарил
«Онегина», листок сронил,
И оттого смутился он,
И тем надолго был смущён.

61.

Сравним портрет с одним рисунком
Поэта. Вообще она
В душе мужчин будила муки:
И с волосами цвета льна,
Мила, мягка и простодушна,
И чуть наивные глаза,
Имеют цвет – как небеса.
Всегда она была послушна.
У Пушкина она изящна,
И грациозна, и бесстрашна.
Она – античная богиня
(Конкретно я не знаю имя).
Поэт её увидел так,
Пусть есть различия – пустяк!

62.

Приехал Пушкин в город Псков
И миновал за n часов
Далёкий северный уезд.
Печален был его приезд –
Писал потом в черновике
Поэт. Приехал налегке.
Родители его встречали
Без ласки и любви. Не знали,
Что сын заявится к ним в дом,
Ведь Пушкин поднадзорным был.
Под покровительство отцом
Поэт был принят. Но постыл
Любви хоть признак. Лишь с поэтом
Была Арина в крае этом.

63.

Друзья, во время ссор которым
Он строки бурные писал
С обидой из-за каждой ссоры.
Вот что Тургеневу прислал
Друг Вяземский. «Да, в заточенье
Отправить – то же, что убить.
И чтоб перенести мученье,
Богатырём духовным быть
Необходимо». Оказался
Таким поэт, в котором был
Дух жизни. Он не отказался
От жизни радостей. И пыл
Вновь победил причины мук:
От жажды смерти и до скук.

64.

Итак, в Михайловское ссылка,
Что угнетеньем началась,
Для вдохновенья страсти пылкой
Ничем так не оборвалась.
Он приобщён к первоосновам
И к месту созерцаньям новым.
Поэт душою воскресает,
И дух его стихи спасают.
Но он не сразу осознал,
Чем станет для него село.
Он Юг, Одессу вспоминал,
По жизни что его вело.
Сначала был опустошён
Поэт и радостей лишён.

65.

Он был с кроватью, шкафом, книгой,
И одиночество его
Украшивала взглядом мигом
Родная няня. Никого
Кругом! Она же, как умела,
Заботилась о нём умело.
Она любила его нежно,
Он тем же няне отвечал.
Та сказки говорила смежно,
Поэт подробно всё писал.
Недаром был пролог в поэме
«Руслана и Людмилы». Он
Не потерял любви за время
И в век наш был перенесён.

66.

Имение же было бедным,
Запущенным и даже бледным.
Поэт не чувствовал себя
Помещиком, и всю работу
Отдал другим. В своих заботах,
Стихи по-прежнему любя,
Читал, писал. И вот за двадцать
Четыре месяца, признаться,
Он книг перечитал немало,
Друзьям их почтой присылал он.
Прочёл поэт телег двенадцать
Одних лишь книг. Да проще сдаться,
Чем взяться столько прочитать!
Мне это не дано понять…

67.

Здесь, под естественным началом,
Вдали от светской суеты,
Поэт стал профессионалом
И реализовал мечты.
Литература – жизнь поэта,
И ничего серьёзней нету.
Поэтом здесь сочинены
«Граф Нулин», также «Цыганы».
Помимо прочего, Онегин
Продолжил жизнь здесь свою.
И в том Михайловском краю
Вернулось ощущенье неги.
И больше ста произведений -
Лишь плод поэта вдохновений.

68.

Недалеко, где жил наш Пушкин,
Тригорское среди глуши
Расположилось. И в тиши
Здесь пили чая чашки, кружки
Поэт и Осипова. И
Когда всё делалось тоскливо,
Поэт верхом и молчаливо
В Тригорское скакал. Они
В восторге были друг от друга.
Усадьбой был просторный дом,
Библиотека была в нём
И парком вся была округа.
Туда журналы приходили
И было, что необходимо.

69.

У Александровны Прасковьи
По наибольшей части в крови
Присутствовали дочери. Но был
И сын, которого я не забыл.
Фамилия – Вульф, имя – Алесей,
О дочерях я всё же не узнал.
В восторге были от того, что к ней
Поэт от скуки в гости приезжал.
Вульф подружился с Пушкиным, когда
Приехал на каникулы туда.
В Тригорском Пушкин Анну Керн вновь встретил
И измененья снова в ней заметил.
Теперь она (Читатель, знай и ты)
В расцвете сил и чистой красоты.

70.

И неожиданная встреча
Поэта поразила снова
И Пушкин заиграл вновь словом,
Себя душой при этом леча.
Недалеко от псковских сёл
Поэт владения нашёл
Двоюродного деда. Он
Был заинтересован в том,
Какие предки у него
И кто родился от кого.
Искал владения он предков
И тех, кого видал он редко.
Родных же Пушкин навещал
И вновь приехать обещал.

71.

Но Пушкина опять тянуло
В столицу, в Петербург, к друзьям,
К литературным битвам. Там
Его б ничто не обмануло.
Большой отрадой письма были.
Вот, кто поэта не забыли:
Жуковский, Вяземский, Плетнёв.
Вдали от суетных оков
Поэта мучают волненья,
В столицу дальние стремленья
Тянулись, грезились средь снов
И говорились между слов.
Друзья поэта утешали,
Их строки снова восхищали.

72.

Во время ссылки вышел в свет
Стихов заветной книжкой сборник.
Его составил наш поэт
Трудом могучим и упорным.
Друзья поэта поздравляли.
Они ещё тогда ведь знали,
Что Пушкин должен быть великим
И в разных мастях многоликим.
Но Пушкин где-то в то же время
Взял новое надолго бремя:
Произведением другим
Был занят Пушкин. Вместе с ним
Он обратился в старину
Искать там истину одну.

73.

А в письмах Пушкину Рылеев
Просил вниманье обратить
На края старь, ведь тот лелеял
Тех, кому царь не смог простить
К свободе зовов. И прошенья
Были услышаны. Поэт
Пролил на край тот вдохновенье,
Послал он «Годунова» в свет.
И тут же книги Карамзина
Поэту пригодились. Всё
Слилось в твореньи воедино.
Хочу добавить я ещё,
Что главной темой стал народ
И власть, что тот народ гнетёт.

74.

Поэт, трагедию закончив,
Так Вяземскому написал
(Скажу, что Пушкин рад был очень):
«Когда её прочёл один,
Я бил в ладони и кричал:
«Ай Пушкин! Ай да сукин сын!»
И также Пушкин признавался
Раевскому, что осознался,
Что он развития достиг,
Что он теперь готов творить.
Считаю я, что то – не пик,
Что может выше он парить.
В поэме трезвость удивляла,
Что окруженье признавало.

75.

Однажды светлым зимним утром,
Когда покрылась перламутром
Заря, поэта разбудил
Стук двери где-то за окном,
И выскочив он босиком,
В себе всю радость пробудил.
Увидел, выйдя на крыльцо,
Бегущего к нему с саней,
Жанно – Ивана. Утрецом
Они всех вспомнили друзей.
Поэту «Горе от ума»
Привёз товарищ. Он весьма
Был восхищён произведеньем,
Своим делился восхищеньем.

76.

И в этот радостный приезд
Поведал Ваня Пущин другу
О тайном обществе. Услугу
Стране означил этот съезд
Всех декабристов. Пушкин был
Взволнован и за друга горд.
Но Пущин всё же не забыл,
Что он в намерениях твёрд,
Что ждут дела. Поэт надолго
Запомнит тоже эту встречу:
Как Ваню он встречал с порога,
Как дальше день тот был отмечен,
Как средь пустынных вьюг и хлада
Ему готовилась отрада.

77.

Лицейский друг Жанно был первым,
Вторым другой товарищ был –
Зовут Антон Антоныч Дельвиг.
Про обещанье не забыл,
Которое давно он дал
Поэту. Пушкин долго ждал
Его приезда. И весной
Приехал он к нему домой.
Один с другим всё говорил,
Поэт Антона всё возил
К друзьям в Пригорское село.
Антону, в общем, повезло.
Его там радостно встречали,
В стихах те встречи вспоминали.

78.

Поэт встречался с Горчаковым,
Его он встретил по дороге.
Стихом поэт отметил новым
Ту встречу. Может быть в прологе,
Посередине, в заключеньи
Отмечено то приключенье,
Те встречи с каждым из друзей.
И Кюхельбекера скорей
Ждал Пушкин. А ещё Бестужев
С Рылеевым хотел средь стужи
С поэтом встретиться. Но планы
Для жизни были лишь обманом.
Куда ж Лицей тот занесло,
Друзей ближайших повело?..

79.

Известна стала смерть царя
Впоследствии. И за моря
Весть разнеслась. Поэт писал
Каженину, что он мечтал
С друзьями сблизиться и даже
Формально собирал поклажи,
Точнее, Пушкин строил планы
Уехать с дальнего тумана.
Но неожиданно вернулся
Арсений – повар он тригорский,
Сказал, мятеж чем обернулся,
С какой судьбою – нищей, горькой –
Друзья впервые повстречались,
И как все внешне обнищались.

80.

В дни эти трудные, не зная,
Что ждёт его, поэт наш сжёг
Записки личные, считая,
Что он бы власти лишь помог.
В записках тех упоминались
И осуждённые друзья.
Душа всё больше наполнялась
Боязнью за друзей, тая
Свою обиду. Он просил
Жуковского узнать все шансы,
Когда он сможет встать средь вальсов,
Не отвечать уговорил
За его совесть. Тяжки дни,
Когда мы без друзей, одни…

81.

Жуковский знал: не виноват
Поэт ни в чём, он просто друг.
Пусть тезис мал, коротковат,
Но всё же вписан он не вдруг.
А дальше лето принесло
Печаль поэту: приговор
Правительство преподнесло
За тот декабрьский с ним спор.
Аж десять дюжин – всех в Сибирь.
А пятерых повесили.
И никому не весело,
Что разнесёт всех вдаль и вширь
По всей России. Николай
Сажал всех – хлеба не давай.

82.

В начале самом сентября
В деревню прискакал курьер.
Сказал он, слово теребя,
Что император-царь теперь
Зовёт его скорей в Москву
К себе. Он передал молву
О скорой коронации,
Что важно было нации.
Собравшись, не успев проститься
С друзьями, жившими в Тригорском,
Поэт изволил в путь пуститься.
Копытным стуком быстрым, броским,
Средь деревень большой глуши
Отправился он в путь в тиши.

83.

Но прежде, чем вам рассказать
О том, о чём поговорил
Поэт с царём, вам показать
Хочу я, Николай кем был.
Царь Николай был ограничен
И ко всему всегда ценичен.
Беспрекословия хотел,
Плохую славу он имел
Поэтому. В учениях
Финляндского полка был очень
Взбешён, когда в мучениях
Шёл полк, бежать ведь нету мочи.
Он свиньями весь полк назвал,
Но, что не прав был, не признал.

84.

Но выправка армейская
Ему  сначала помогла
И сущность его мерзкую
Она на время, но спасла.
Он реформатором казался,
Актёром замечательным.
И к мелочам он придирался,
Был потому внимательным.
Хотел казаться добрым, честным,
И подружиться словом лестным.
Когда он Греции помог,
О нём пошёл геройский слог.
Что делать с Пушкиным – не знал,
Поэтому к себе позвал.

85.

Царь знал, что Пушкин за границей
Уже известный был поэт,
И если сдать его полиции -
Царю тогда спасенья нет.
Он думал, что кто отлучён
От жизни светской и столичной,
Того и разум помрачён
И говорит тот неприлично,
Но не сошёл с ума. Спросил
Поэта, быть хотел ли он
Средь декабристов. Подтвердил
Поэт, но если б был ведом.
Царь обещал стихи читать,
Его простить и почитать.

86.

Актёрские способности царя
Вводили декабристов в заблужденье.
Они, его за всё благодаря,
Что обещал он, получив прощенье,
Его же вспоминали добрым словом.
Поэта словом он очаровал,
В глазах поэта человеком новым
Он стал, и Пушкин то в стихах признал.
 А если Пушкин смысл стихов изменит,
То будет для царя он лучше всех.
И если маску новую наденет,
То ждёт его стремительный успех.
Царь обещал облегчить участь
Его друзей – не слишком мучать.

87.

Когда прощеньем одарован
Он был царём, тогда он стал
«Прощён и милостью окован»,
И быть свободным перестал.
Поэт – «свободный поднадзорный»,
И вскоре то он сам поймёт,
Хоть с головою непокорной,
Хоть гордо он себя ведёт.
Москва с восторгом приняла
Поэта, на руках несла.
Его к себе в дома все звали,
Кумиром главным называли.
Где он – там говоры о нём,
Бывали ночью, чаще – днём.

88.

Поэта Дельвиг поздравлял
Спустя неделю от приезда.
Антон поэту сообщал,
Что слухи прыгали всё с места
От радости. Поэт опять
Включался в жизнь поэтов знатных.
Потом ему пришлось узнать,
Что из-за всех причин понятных
Журнал «Полярная звезда»
Закрыт. И Пушкин поселился
У Соболевского, когда
В Москву он прибыл. Подружился
Тот с братом его, Львом. Писал
И всех стихами осыпал.

89.

Тот Соболевский сочинял стихи,
Писал он также многим эпиграммы,
Пародии (что вовсе не плохи),
Публиковал он пушкинские драмы:
«Онегина», «разбойников», «Цыган»,
И делу своему он был предан,
Был связан с «любомудровским» кружком,
Которым Веневитинов ведом.
Они – не «арзамасцы», не «ламписты»,
А поколенья нового артисты.
Венивитинов чудом называл
«Бориса Годунова». Впечатленье
Поэт неизгладимым оставлял,
Когда читал своё произведенье.

90.

Узнав, что издавать журнал
Все «любомудры» собрались,
Им помощь Пушкин предлагал,
И за журнал они взялись.
«Московский вестник» - тот журнал,
Его Погодин возглавлял.
На протяжении всех лет
Издания писал поэт
Свои стихи. И он считал,
Что тот журнал бы денег дал,
Что Пушкин на литературу
Влиял бы, на её культуру.
Но с философским настроеньем
К журналу пало увлеченье.

91.

Поэт вернулся ненадолго
В Михайловское. Он настолько
Всё бросил при своём отъезде,
Что ничего не взял на месте.
Дела поэт хотел поправить,
К себе в коллекцию добавить
Книг, рукописей. Пред отъездом
Был извещён он о нелестном
Выговоре за «Годунова»,
Которого друзьям читал,
И что нельзя то было – знал.
Цензура – царская окова.
Ему нельзя публиковать
Без разрешенья, и читать.

92.

И был у Пушкина заказ,
Чтоб через Бекендорфа он
Царю свой передал рассказ,
Что думает поэт о том,
Как воспитали наш народ.
Надежд властей не оправдала
Его записка. Саша ждёт,
Чтобы в истории узнали
Всю правду. Пушкин протестует
Телесных против наказаний,
Так ибо честь людей пустует.
В записке много есть признаний,
Вписать которых не могу,
Но для загадки берегу.

93.

За мудрствование поэта
За ним опять следить начали.
Царь не сдержал своей печали.
И Бекендорф, сторонник света,
В измене политической
Искал намёк весьма немало
В работе поэтической
Поэта, гнев что вызывало
Царя. Поэту объяснять
Пришлось: к восстанью относило
Стихи, и следует опять –
До мятежа всё это было.
За ним надзор поставлен был,
Когда поэт в Москву прибыл.

94.

Пока расследованье шло
За стих «Шенье», как только дело
Тогда к полиции пришло.
Мытькова людям надоело,
Что барин начал развращать
Их, когда начал он читать
«Гаврилиаду». Повод это
Для неприятностей поэта.
«Гаврилиада» искривляет
Священное писание,
Она дух божий истязает,
О нём людское знание.
И Пушкину пришлось опять
Всё полицейским объяснять.

95.

Отрёкся Пушкин от поэмы,
Где Горчаков поднял проблему
«Гаврилиады». Он скончался,
Никем уже не досягался.
И Пушкин часто ощущал,
Что его часто окружал
Не только любящий поклонник,
Но к клевете различной склонник.
Его повсюду притесняют
И в мелочах подозревают,
Зовут «придворным лизоблюдом»,
Шпионом стал казаться людям.
Безнравственное было время,
Примерно то же нынче бремя.

96.

Когда поэт всё выдал «об
Образовании народном»,
И Николаю вставил в лоб,
Не по желанию угодном
Царя, то он в Москву вернулся.
Салон Волконский приглянулся
Поэту. Познакомлен был
С Мицкевичем в салоне том
Он его другом Соболевским
В его же доме. И о дерзком
Они любили говорить,
О том, что временная нить
К союзу наций приведёт,
И время распрей всех пройдёт.

97.

Мицкевич очень удивлён
Уму поэта был, влюблён
В его сужденья, увлекал
Собой поэт и изумлял.
Когда политикою тема
Была беседы, то поэт
Сказал, что кризис и проблемы
Имеют самый яркий цвет,
Ему что, в общем, это дело
До тяжкой боли надоело.
Производил он впечатленье
На тех, кто чуял вдохновенье.
Поэт – умнейший человек
Был для царя в стране навек.

98.

Мысль снова будет обращаться
Поэта к славным декабристам:
И к тем, пришлось с кем попрощаться,
И к тем, кому писал он письма.
Не льстя немилости царя,
За дружбы дни благодаря,
Поэт Жанно стих написал.
А Пущин же о том сказал,
Что Пушкин первый его встретил
Радушным словом, что приветил
Прелестный глас его в Чите,
Где смерть пришла его мечте
Россию преобразовать
И честь людей к любви призвать.

99.

Поэт просил у Бенкендорфа
Прошения отъехать скоро,
Чтоб по семейным он причинам
(В семье чтоб было чин по чину)
Отъехать в Петербург. Но нет!
На самом деле свой привет
Решил он Дельвигу, Плетнёву,
Свой передать, на всё дав плёву.
С родителями помирился
Наш Пушкин, в чувствах изменился.
Заметил это каждый друг,
Что он к родным добрее вдруг
Стал относиться. Это стало
Значение иметь не мало.

100.

Приехав в Петербург, он сразу
Даёт писать с себя портрет.
Кипренскому с точнейшим глазом
Достался лучший, кто поэт.
Отец поэта так считал:
Портрет тот – лучший его сына.
А вот что сам поэт писал,
Когда закончили картину:
«Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит».
Художник славился не ниже,
Чем сам великий наш пиит.
И Уткина гравюра тоже
Успехом славилась похожим.

101.

Поэт в Тригорское писал,
Что обе пошлые столицы,
И если б смело выбирал,
То выбрал бы свою станицу
В Тригорском. И теперь деревня –
Творений место и труда,
Он в ней находит наслажденье,
Поэт которое всегда
Любым найдёт. В тюрьме свободным
Он лучше чувствует себя,
Чем в мире света сумасбродном,
Деревню русскую любя.
Приехал вскоре он туда
Для продолжения труда.

102.

А вдохновенье приходило
К поэту осенью. И было
Оно с ним месяца два-три
(Его и ты скорей бери).
Он жизнь всегда в деревне вёл
Одну и ту же, ибо счёл
Подальше быть от развлечений.
Среди чудесных вдохновений
Он, несмотря на непогоду,
Скакав версты, себе в угоду
Играл в бильярд и слушал няню.
Казалась скукою и дрянью
Такая жизнь, ведь у пера
Дни проводил он, вечера.

103.

Писал стихи без остановки,
И подчинив себя плутовке –
Музе, написал он главы
«Онегина». В краю без славы
Писал он «Нулина», а также
«Медного всадника», но даже
Безостановочсных трудов
Не хватит, и не хватит слов
Всю скуку выразить той жизни,
Где медленно идущей тризной
Казалось всё. Но ум живой
Украсил мрак такой пустой.
В Михайловское он писать
Уехал, муз своих искать.

104.

Хоть край тот не был плодотворным,
Но не пустым и беспризорным,
Ведь начат здесь «Арап Петра
Великого». Пришла пора
И прозы, тем произведеньем
Ознаменованная. Рвеньем
К ней лично я не удивлён,
Пробел ведь в том не восполнён
Был до сих пор. Считал угрозой
Исчезновения он прозы,
Поскольку люди в письмах даже
Пытались сделать слово краше
Лишь стихотворными строками,
А не изящными словами.

105.

История всё больше занимает
Внимание поэта, только как
Писателя уже. Он мало знает,
Но Пушкин – не какой-нибудь простак.
Исследователь временный теперь
Открыл в Карамзине, что людям дверь
Не полностью открыл он. В ранних главах
Не всё поэт увидел в жизни бравых,
Поэтому разочарован был.
Особый интерес он проявил
К Великому Петру-реформат’ору.
Он видел связь меж ним и тем актёром,
Который правил в тот момент страной,
Ведь обещания всему виной.

106.

Черезвычайно занимало
Исканье Сашу материала
О личности его прадеда,
Исканий жизни его следа.
В  «Онегине» есть примечанье
О нём в поэмы начинаньи.
Абрам Петрович Аннибал
Средь чёрных негров проживал
В далёкой Африке, похищен
Был в восемь лет. Потом отыщен
В Константинополе, купил
Его посланник, подарил
Царю Петру. В Вильне крестился
Абрам, домой не возвратился.

107.

Благодарю за то Петра,
Хоть это было не вчера.
И жаль мне брата Аннибала,
Но так Россия б не узнала
Потомка имя славного,
Поэта, в общем, главного.
Царём Абрам наш послан был
Служить во Францию. И званье
Он лейтенанта получил,
Но служба принесла страданье:
Изрубленная голова
Была, не умер он едва.
С тех пор при дворе находился,
В Сибирь он после отлучился.

108.

Но Аннибал лишь под предлогом
Отправлен в дальнюю дорогу.
В глуши и климате жестоком,
В безлюдстве тихом, одиноком,
Он самовольно возвратился
В столицу. Миних изумился
(Друг Аннибала) от приезда
Абрама, но сказал, что место
Не здесь ему. И удалился
В свой край Абрам. Лишь возвратился
В Елизаветино правленье.
Он умер поздно, в увольненьи
Лишь при Екатерине, но
Как генерал-аншеф, давно…

109.

Поэт наш образцом работы
Над историческим романом
Считал труды Вальтера Скотта.
И в мнении об этом данном
За прелесть главную считал,
Когда романы прочитал,
Что всё естественно, обычно,
Не чопорно и всем привычно.
Воспользовался этим он
В «Арапе», взяв такой приём.
«Арап Петра» был незакончен,
Но если б текстом был упрочен,
Прекрасный вышел бы роман,
И это – вовсе не обман.

110.

Поехал Пушкин в Петербург.
Его в дороге встретил друг,
Вильгельмом коего зовут
И в крепость с крепости везут.
Но вот уже в последний раз
Поэт увидел друга глаз
(Точнее оба). Лишь жандармы
Мешали этой встречи драме.
Они обнялись, вдруг узнав
Друг друга. И Вильгельм, поняв,
Кто перед ним, был в шоке. Дали
Ему воды, и ускакали.
Фельдъегерь Пушкина ругал
Но брани Пушкин не слыхал.

111.

«Полтава» продолжала тему
Петра времён, ища проблемы
Решение среди реформ.
Поэт из всех возможных форм
Стихи использовал. Поэт
Всё мыслил, почему на нет
Свелось восстание. И разум
Вселяет Пётр Великий сразу
Как воплощенье интересов
Народа, обладанье весом
В стране, к нему людей любовь.
И о себе напомнить вновь
Имеют право те, кто жизни
Отдали полностью Отчизне.

112.

Но нет героев таковых.
Поэтому поэт иных
Путей не видит, изменить
Как точку зрения и быть
Таким. И вот из романтиста
Он превратился в реалиста.
Поэт предпринимает ряд
Попыток, как по странам съездить
Различным, чтобы всё подряд
Увидеть. Только жизни лести
Не воплотились. Его глаз
Решил увидеть вновь Кавказ,
Но самовольно. По стране
Скакал не по своей вине.

113.

Сначала в Петербурге был,
Потом в Малинники прибыл.
Потом Москва, затем Кавказ,
Но за границу чтоб – отказ
Он получал. И вот дорога
В стихах слилась со стилем слога.
Его не отпускает чувство
Непостоянства, бесприютства.
Его считали сумасбродом
И сатаническим уродом,
Ещё притворным чудаком
И безрассудным простаком.
Но от него стихов не ждут
И прозвищами лишь зовут.

114.

Он сталкивался ежедневно
С довольно пошлым любопытством,
И были говоры с бесстыдством,
В которых отзывались гневно.
Наш Пушкин смело утверждает,
Что может быть самим собой
Поэт. Он также убеждает,
Что может сочинять любой
Стих, не зависеть ото мнений,
Насмешливых не слушать прений.
Поэт не шёл на поводу
Толпы. Не видел он беду,
Что интерес к нему спадёт
И к безразличью приведёт.

115.

У Пушкина лишь два пути:
На поводу толпы пойти,
Иль истине остаться верным.
Он пренебрег на вовсе первым.
Хотел остаться он поэтом
И независимым при этом.
Я лучше познакомлю вас
С тем, как он ехал на Кавказ.
Друзья его тогда там были,
За ним «надзорные» прибыли.
Хотел увидеться он с братом
В пути ещё своём начатом.
Раевский-младший был и там,
И декабристов целый гам.

116.

Он по дороге, я замечу,
Был поражён нежданной встречей,
Но с Грибоедовым уж мёртвым,
Которого на арбе твёрдой
Везли из Персии в Тифлис.
Увидев тело его близ,
Его факт смерти поразил,
Когда у вёзших он спросил:
«Кого везёте?» - «Грибоеда»,
Которого уж больше нету.
Поэт разочарован был
Тем, Грибоедов что забыл
Оставить всем свои записки,
Чтоб жизнь всю знали его близко.

117.

Поэт наш, армию догнав
И вместе с нею поскакав,
Вступал в сражения отважно,
Хоть были те не слишком важны.
В цилиндре и костюме штатском
Он был среди солдатов братских.
Его священником считали,
И даже «батюшкой» прозвали.
Липранди Пушкина считал,
Хотя, каков поэт, не знал,
Что он был создан для войны.
Но нет здесь Пушкина вины,
Что он не воин, а поэт,
Искусный ведь стихов предмет…

118.

Он чувствовал внимание
Со стороны властей.
Его же состояние
Казалось всем скромней.
Знакомств не заводил он новых,
При посторонних молчалив.
Он старых лишь встречал знакомых,
И был в бою нетерпелив.
Ещё он изучал фольклор:
Обычаи и песни гор.
Его все звали на обеды,
На коих были Алаверды,
Ахало, Байрон, Якши-ол,
Где каждый был всегда весёл.

119.

И Пушкин тоже всей душой
Предался этому веселью.
Однажды люди, хорошо
Набравшись и вина, и хмеля,
Поэта в кресло посадили
И, приложив немного силы,
Подняли на своих плечах,
«Ура!» без умолку кричав.
Поэт в цветочном был венке,
Душой и телом – налегке.
Поездка на Кавказ нашла
Естественно и отраженье
Во множестве стихотворений,
Затем к читателю пришла.

120.

За самовольную поездку
Получит выговор он резкий
От Бенкендорфа. Отношенья
Всё становились напряжённей
Не только ведь с полицией –
С литературы лицами.
Булгарин думал о Лицее
Как вольнодумия корне,
Весь гнев свой показав в лице
Дельвига, Пушкина. Он не
Показывал им всё открыто,
При виде их всё было скрыто,
Симпатий ибо не боялся
К поэту: дружбою скрывался.

121.

Он выражал неповторимый
Стиль, многими столь не любимый.
Булгарин потокал и вкусам,
Читателям всем безыскусным,
За что известен как писатель
Стал, полюбил его читатель.
И выстрелив из своей пушки,
Стал популярнее, чем Пушкин.
Хотел он оказать влиянье
На журналистику, вниманье
Не самых лучших привлекая
Читателей. Об этом зная,
Поэт оказывал борьбу,
Но всё ж не заглушил пальбу.

122.

Но в Пушкине боязни нету,
Печататься он начинал.
«Литературной» лишь газеты
Хватило, чтоб его читал
Любой, кто сам того желает.
Произведенья прочитает
Любой в газете, были там
Статьи, которые и нам
Читать не грех. В газете также
Печатались: Денис Давыдов,
Крылов, Катенин, Гоголь даже,
И Языков, и Глинка был там.
Там были и стихи поэта,
Пришли что с горного хребета.

123.

Одна из целей той газеты
В том заключалась, что поэты
За независимость борьбу
Вели, и начали пальбу,
Чтоб не зависеть от властей,
От их симпатий и страстей.
Цель также – о гражданской роли
Писателя порассуждать.
Не выдержал Булгарин боли,
Он не хотел терпеть и ждать.
В аристократии винил
Поэта. Этим он добил
Газеты эстетизм, и
Поэта смешивал в пыли.

124.

Пускай у нашего поэта
Обширных связей столь и нету,
Но он ответ достойный дал
Булгарину, победу взял.
Рука поэта написала
Статью «О Видоке». Попала
Она в десятку. С крыши съехал
Настолько враг, что аж уехал
В деревню раньше, надо чем,
И так остался враг тот нем.
Фон Фок считал, что та газета
И окружение поэта
Ведут к свободным настроеньям
И мысли общей измененьям.

125.

Скопивши ненависти пар,
Булгарин дал ещё удар.
Донёс властям четверостишье
Булгарин, и пришло затишье
На время той газете. Но
Она писалась всё равно.
Могло быть хуже, ведь поэту,
Его друзьям из-за газеты
В Сибирь грозила ссылка. Только
Блудова слово дало толка.
Он убедил, что на запрет
Газеты оснований нет.
Печать продолжилась опять,
Не стал никто теперь мешать.

126.

Для Дельвига настала тризна,
А вместе с ней – кончина жизни
Газеты. А поэт ушёл
От временных настолько рамок,
Что непонятливость нашёл
Читатель, и немного странным
Весьма старинные слова.
Читательская голова
Не понимала реализм
Поэта – тот, кто романтизм
Вселял в людей всегда привычный.
Булгарин посчитал обычным
Поэта спад и говорил,
Что зря тот школу не открыл.

127.

Всё кончилось тридцатым годом.
Он ознаменовался сходом
С вершины пушкинской строки,
Поскольку лиры музыки
Не слышно было, а влиянье
На мир настигло окончанье.
Бывалый звук прелестной лиры
И злой, но праведной сатиры
Затих, оставив слабый след,
Который смог нам дать поэт.
Но он спокойно относился
К критичным выводам людей.
На критику он не сердился,
Но всё ж не доверялся ей.

128.

Поэт, когда вернулся с ссылки,
Горел желаньем страстным, пылким,
Стать женихом. И он влюбился,
И даже, может быть, женился
На Софье Пушкиной б. Судьба
Лишь помешала, хоть мольба
Была о браке. Безутешно…
За ней уже давно, успешно
Ухаживал совсем другой.
Но Пушкин всё же молодой!
Затем он сердце посвятил
Олениной. Он предложил
Ей руку, но отказ он встретил –
Отец их брака не приветил.

129.

И вот пришло к поэту счастье,
Ушло далёкое ненастье.
Придя на Иогеля бал,
Он Гончарову повстречал.
Не отрывал наш Пушкин глаз
С неё, и вот она, сейчас,
Предстала с царской красотой.
Уже затем поэт мечтой
Горел женатым быть на ней,
Забыв про серость прошлых дней.
Я отсебятины добавил
В строфе, идущей следом сразу:
Себе я встречу ту представил,
Хотел какой бы видеть глазом.

130.

Увидев в первый раз Наташу,
Он первым взглядом полюбил
Всё абсолютно, скромность даже,
И на бумаге вновь застыл
Чернильный узел со стихами.
И между говором, смешками,
Перед Натальей Пушкин встал.
Такие строчки он читал:
«Увидел в вас свою я музу,
И милы ваши мне черты,
Вы – воплощенье красоты.»
Не угождая прочим вкусам,
Сложил листок бумаги он
И сделал перед ней поклон.

131.

Таким знакомство быть могло,
Но всё не так произошло
Уйдём от этой темы плавно.
Была Наталья Николавна
Скромна до ужаса болезни.
Хоть встреча с Пушкиным и лестной
Любому кажется, но ей
При нём же стало и скромней,
Чем прежде. Знаменитость, властность –
В ответ лишь, скромность, беспристрастность.
Но это всё в глазах поэта
Возвысило её средь света.
Он женщин множество любил,
Стихи свои им посвятил.

132.

И всё же главным впечатленьем
В одном своём стихотвореньи
Оставил мысли он о той,
Которой стать его женой
Судьбою было суждено.
Поэту счастие дано
Уйти от будничных забот,
Поскольку жизнь в семье пойдёт.
В наброске черновом письма
Писал он горячо весьма
Родителям в Тригорское.
И в черновом наброске он
Просил у них благословленья
Для его брака одобренья.

133.

Для Пушкина семьи созданье –
Осмысленное сочетанье,
Жизнестроительное дело,
Которое весьма умело
Построить нужно и создать
И жизнь семье в дальнейшем дать.
Поэт полюбит в Гончаровой
Свою дальнейшую жену:
Ей посвящал он стихословы,
Любил он так её одну.
Он ей «Мадону» посвятил,
Её портрет поэт просил,
Чтоб показать прекрасным дамам,
Что он уходит с бала гамов.

134.

Сначала получил поэт
Неоднозначный, но ответ
От матери. Она сослалась
На дочери большую младость,
Что думать ей о браке рано,
И нужно ей, чтоб было дано
Согласие властей о том,
Чтоб не был властию ведом
Характер неблагонадёжный,
Политик-декабрист возможный,
Что он деньгами обеспечен
И в преступленьях не замечен.
Уйдя от суеты проказ,
Уехал Пушкин на Кавказ.

135.

Вернувшись с горного пути,
Хотел у матери найти
С невестой полное согласье,
Уйти от скучного ненастья.
Но всё ж ждала уже поэта
Холодность матери ответа.
И тут же Вяземский участье
Принял в поэта жажде счастья.
На бале Лужину сказал
Он, чтобы тот лишь доказал,
Что Пушкин – лучший человек,
Живёт который в этот век.
Maman Наташи благосклонно
Отозвалась в конце, с поклоном…

136.

И бросив все свои дела,
В Москву вновь Пушкин приезжает.
Наталью встретив на балах
Апреля пятого, решает
Натальи матери писать,
Скорее чтобы рассказать
О материальном состояньи.
Поэт ей пишет с пониманьем,
Что денег было до сих пор
Достаточно, но вот укор –
Влюблённость. Но поэт готов
Пожертвовать всем вновь и вновь –
Деньгами, жизнею, свободой,
Но чтоб жена жила с угодой.

137.

И вот в Христово Воскресенье
Поэт второе предложенье
Решился сделать, и понятно,
Что было в этот раз приятно
То предложение. И всё же
Волнует мать немного тоже,
Что волновало, но не так,
Вам может показаться как.
И кстати, государь, так лестно
Услышав мненья о поэте,
Всё ж поступил довольно честно.
Он разрешил печатать в свете
Теперь «Бориса Годунова»,
Разбогател поэт чтоб снова.

138.

Вся свадьба, всё в семейной жизни
Расходов требует всегда,
Поскольку требуют года
В дальнейшем, чтобы вплоть до тризны
Вполне быть обеспеченным.
И быть чтоб не совсем беспечным,
Поэту нужно добывать
Приданое, и доставать
Большие деньги, потому что
В карманах Гончаровых глушь да
Тишь. Но нужно матери,
Чтобы жених на паперти
Ни при каких… не стал стоять.
Тщеславна столь невесты мать…

139.

Поэт уже тогда добился
Успехов, денег, гонорарам
Нет счёта. Он всегда следил за
Деньгами, не ушли чтоб даром
Нечестным людям по карманам
За каждое произведенье.
Он за картёжным увлеченьем
Потратил много, да и даром
Он даром деньги отдавал,
Хотя бы четвертак, но клал
В карманы, кто его просил, -
О нём Нащокин говорил.
Не забирая их обратно,
Так тратил деньги он стократно.

140.

Долги он Льва ещё платил,
И Анне Керн он подарил
Однажды пятьдесят рублей,
Чтоб помогла она скорей
Семейству бедному, сказал,
Что её счастье, проиграл
Что он за день до этого.
Но щедростью поэтовой
Он сам братишку наставлял,
Чтоб тоже бедным помогал.
Но тратил деньги он порой,
Чем прежде получить, горой,
Поэтому он был в долгах
Как Гончаровы – как в шелках.

141.

Отец Натальи Гончаровой
Поэту выделил деревню
С числом крестьян за двести, домом
В Нижегородской аж губернии,
И Кистенёвкой названа.
Поэт хотел, заложена
Деревня чтоб была. Поехал
Он в Болдино. Ещё с успехом
Наш Пушкин с тёщей поругался,
Чем прежде в путь он отправлялся.
А повод был простой довольно:
О Пушкине ходил невольно
Различный слух. Ещё был повод
Для ссоры – о приданом довод.

142.

Поэт уже не понимал,
Жених он всё же или нет.
Наталье Пушкин написал
На всё уверенный ответ:
«Я отправляюсь в Нижний, видя
В судьбе сомнения моей.
Меня мать ваша ненавидя,
Решилась свадьбу всю расстроить.
Ей ссору довелось устроить.
И если вы согласны ей
Повиноваться, подпишусь я
Под чем угодно, но теперь
Своего счастья не лишусь я,
К нему уж не запрётся дверь.

143.

Пускай она меня ругает,
Молитвы будут пусть сильны,
Но пусть теперь узнает –
Сейчас мне только вы нужны.
Быть может, в чём-то она права,
Быть может, в чём-то я не прав.
По крайней мере, наши нравы
Свободны. Слово своё дав,
Я обещаю: либо буду
Принадлежать навеки вам,
И либо о вниманьи дам
Я вовсе навека забуду,
И не женюсь я никогда,
О вас лишь помня все года».

144.

Размолвки после с матерью невесты,
Всё положенье стало неизвестно
Поэта. Заниматься канцелярской
Вознёй он не хотел. Но дух бунтарский
Сподвигнул его ревность не терять,
А с осени приходом претворять
Идеи в жизнь, замыслы в творенья.
И нужно для того уединенье.
Но из-за свадьбы это усложнялось,
А чтоб на свадьбу деньги добывались,
Поэту нужно ревностно творить,
И в Болдино он захотел отбыть.
Писал Плетнёву Пушкин о проблемах
Своих тогдашних, трудностях, дилеммах.

145.

«Доходит до моей невесты
Московских сплетен звук нелестный,
До матери её – отселе
Размолвки, что во мне засели,
Неверие и передряги –
К чему бы эти были знаки?
Я счастлив, но не в полной мере,
В какой хотелось бы сейчас.
Подходит осень – это время
Раскрыть мой поэтичный глас.
Подумать надо о приданом,
О свадьбе, знает Бог когда
Её сыграем. Я всегда
Один с творением недаром.

146.

Всё это очень безутешно,
Не вижу я уже успешный
Исход проблем. В деревню еду.
Спокойствие всегда поэту
Для вдохновенья нужно. В шуме
Лишь эпиграммы я придумал
На Каченовского. Побрал
Бы чёрт меня, чтоб я гадал,
Что создан для счастливых дней.
Свободой дорожить нужней
Мне, коей я тебе обязан
И Богу». – так Плетнёву сказан
Источник пушкинских делем,
Обычных, как у всех, проблем…

147.

Приехав в Болдино, поэт
Писал о молодости лет
Угасших, о былом веселье,
Что помнит он ещё доселе.
В «Элегии» он всё сказал.
Из молодого поколенья
Хочу, чтоб каждый прочитал,
Но лишь не для увеселенья,
А чтоб увидеть то, что будет,
Наверное, с любым из нас,
Когда любой из нас забудет
О счастье, лившемся из глаз.
Тогда, быть может, будет мудрость
В любом из нас, ведь жизнь – трудность.

148.

Бумажные проблемы разрешились,
А дело об имении Киреев
Решал. И вот ещё распространилась
Холера из-за Волги. Но скорее
В Москву вернуться Пушкин не сумел,
 И всё из-за холеры, не посмел.
Спокойствие поэт приобретал,
Чтоб что-то он скорее написал.
Пришло письмо поэту от невесты,
Откуда стало Пушкину известно,
Что может выйти замуж Натали
И без приданого. Теперь вдали,
В уединеньи, новостях хороших,
Писать труды поэту было можно.

149.

И наслаждался тем, что смог от
Своей невесты ускользнуть.
Он рад был тем, что даже грохот
Не сможет степи всколыхнуть.
Верхом скакать угодно сколько
По степи можно без помех,
Избавившись почти от всех,
Ну кроме крепостных лишь только.
Под этой сладкой тишиной
Душа проснётся у любого.
За распорядок прежний снова
Поэт взялся. И вот с одной
Природой, как стахановец,
Пахал наш Пушкин. Молодец!

150.

Про распорядок вам обязан
Поэта тотчас рассказать.
Был этот день с того завязан,
Что Пушкин должен был вставать
Довольно рано. Кофе пил
Потом он, а затем работал
До трёх часов, и все заботы
Снимать поэт ездой любил
На лошади. Потом спокойно
Обедал. Много он писал
За осень в Болдино довольно.
Свои идеи набросал
И воплотил поэт в листах
Бумажных, может, в пятистах…

151.

Активно Пушкин наш работал
Газеты для «Литературной»,
В ней мстив Булгарину за дурно-
мышление; что будто кто-то
Купил лишь «за бутылку рома»
Его прадеда. Также дома
Писал поэт статьи, заметки,
И критикам довольно метко
Всем отвечал. Он помнил гордо,
Что предки были при дворе,
При Невском, Грозном же царе,
Служили что державе твёрдо,
И даже повернули вспять
Историю, можно сказать.

152.

Поэта выражу я мысли,
Которые в уме повисли:
Для поколений только связь
В истории – она поможет
Не попадаться в жизни грязь
Потомкам. Это важно тоже,
Как то, что русский наш народ
Богат культурой поколений
И правдой истинных стремлений,
Что русский люд наш бережёт.
О предках память всем вселяет
Свободолюбие и честь.
И Пушкин верит и считает,
Что всё ж прогресс в дворянстве есть.

153.

О нём так Анненков писал:
Он говорил, что разбросал
Поэт стихи во всех тонах
И всевозможных образцах;
Художником считал поэта,
Которого любой мазок
Прольёт всю суть на лучик света,
Лишь стоит прочитать разок.
И сам поэт был в упоеньи,
Об этом Дельвигу писал,
О нескончаемом вдохновеньи,
И что от времени отстал.
Он ждал лишь время, чтоб женьтися,
И в Петербург чтоб устремиться.

154.

За осень Болдинскую Пушкин
Работы всей своей подвёл
Итог, и на её макушке
Стоит «Онегин», как орёл.
Двумя главами он закончил
Свой труд бесценнейший, который
«Народным стал» - заметил в пору
Белинский точно. Между прочим,
В «Онегине» поэт достиг
Высот далёких реализма,
Когда ушёл от романтизма.
А вот он почему велик:
Всю Русь в «Онегине» излил,
Всех на плюс-минус не делил.

155.

Онегин – русский европеец,
Он умный, но опустошённый,
А Пушкин наш на то умелец,
Что тип мужчин, изображённый
В Онегине, присущ большому
Числу людей, что на листах
Он будет с нами, и в веках.
А состоянию пустому
Души способствовал ритм жизни,
Который замутняет мысли.
Тип женщины, который связан
С религией, традициями
И женскими амбициями -
Он тоже Пушкиным рассказан.

156.

Жизнь русской женщины – страданья,
Безумства, боли, слёзы, крики,
И слабость, счастья свои пики,
Любви и мечт своих мерцанья,
И много в ней чего ещё.
Поэт, быть может, и не всё,
Но хорошо отобразил
В романе женские черты
Характера, и воплотил
Всё на бумаге. Те труды
Поэта дали путь другим
Великим описать Россию,
Используя талант и силу,
Героями уже иными.

157.

Когда печатался роман,
Народу Пушкин не отдал
Весь спектр строк, когда в труды
Он превращал свои плоды
Души полёта, вдохновенья.
Не все вошли стихотворенья-
Сонеты в общую печать.
Народ тогдашний мог бы знать,
Что наш поэт главу восьмую
Убрал совсем и дал другую
Народу. Перенёс часть строф
В главу девятую, и вновь
Восьмая встала среди глав.
Таков быть должен правил нрав…

158.

Добавлено письмо к Татьяне,
Подчёркнувшее состоянье
Симметрии всего романа.
Скажу вам честно, без обмана:
Десятую главу писал
Наш Пушкин, где бы рассказал
О всём, что было со страной
С восемьсот пятого до той
Попытки изменить страну,
Которая свелась ко дну,
И боком стала декабристам,
И в ней поэтом-портретистом
Был царь показан негативно,
Что было вовсе и не дивно.

159.

Но от главы десятой только
До нас отдельные дошли
Лишь строки, коих было столько,
Что не искали бы – нашли.
«Трагедии», а также «Белкин»
Этапом стали новым в творче-
стве Пушкина. Писал заметки
Поэт Плетнёву покороче
О том, что прозу anonyme
Печатать новую твореньем
Придётся точно не одним –
Настолько сильно вдохновеньем
Поэт охвачен был, что разом
Не напечатать все рассказы.

160.

Довольно холодно встречала
Произведенья, лирику
Безудержная критика,
И частью большею молчала.
Поэт наш с Миллером встречался,
И тот спросить не постеснялся:
«Кто этот Белкин?» - «Кто б он там
Ни был, а надо бы всем нам
Писать всё просто, кратко, ясно!» -
Поэт сказал так не напрасно.
Считает Пушкин, что без мыслей
Блестящих, звонких выражений
Не будет будущего в жизни,
Что ни к чему их не применят.

161.

Его ирония писанья
Стихов и прозы помогала
Облегчить чьи-нибудь страданья
Она их просто разлагала.
Как Кюхельбекер отзывался
О новых повестях поэта!
Как ими он же восхищался,
Как он хотел прислать ответ на
Эти отклики от света –
Приятно было б слышать, что
Произведения поэта
Оставили от мук ничто:
От каторги, её мучений
Засчёт своих произведений.

162.

Введя условности, поэт
Внёс Белкина в свои творенья,
В какие-то произведенья -
Булгарину то был ответ.
В них Пушкин взял людей обычных
И множество картин привычных,
Тем самым сильно повлиял
На то, что Гоголь написал,
На русскую литературу
И вообще на всю культуру.
«В Коломне домик» был направлен
Всех критик против и поставлен
Булгарину ответом на
Нападки на «Онегина».

163.

Булгарин был разочарован,
Что не был слогом очарован
Поэта новым. В том досада,
Что публика была не рада
Сухому стиху гения,
Где нету лиры пения.
Булгарин думал, что поэт,
Очаровавшийся Кавказом,
Вновь поразит культуры свет
Стихом, поэмой и рассказом –
Но нет! Опять Онегин бледный,
И сердцу больно бросить взгляд,
И грош страданиям лишь медным.
Понятно, критик что не рад…

164.

«В Коломне домик» подчеркнул,
Что будто вовсе нет морали,
Хоть даже след её мелькнул.
Но вот чего не понимали:
«В Коломне домик», «Нулин граф»
Изображали «прозу жизни»,
Тем самым после почву дав
Для «школы натуральной». Мыслей
Белинский много отыскал:
Под лаской быта, суеты,
Поэт искусство всё скрывал,
В которой высшие мечты;
В искусстве ищет кто эффекты,
Далёк от истинного света.

165.

В «Трагедьях…» малого масштаба
Поэт влиянье отразил
Моментов ужаса, раскрыл
Влиянье кризиса неслабо.
Поэт считал, что человек,
В любой живя какой-то век,
Свободен, либо подчинён
И на погибель обречён.
Поэт присвоил всем народам
Характер свой – один из всех.
И в этом есть его успех.
Препятствуя любым невзгодам,
Быть должен человеком каждый,
Не ошибиться чтоб однажды.

166.

Узнали люди, что приехал
В Москву сам Николай (без смеха),
Когда холера там царила
Его заместо. И дарила
Отважность императора
Надежду, реформатором
Что станет он в ближайшем времени,
И декабристов всех от бремени
Избавит тяжкого – поэт
Так думал. Известил, чтоб свет
Узнал о том, что царь приедет,
Но не от имени его:
Булгарин ведь опять «наедет»,
Он доберётся до всего.

167.

И в декабре, в году тридцатом,
В Москву вернулся, наконец,
Поэт, не быв там многовато.
С Натальей скоро под венец
Пошёл он, все дела уладив,
И бодрость духа не утратив.
В Москве он аж до мая пробыл
С женою молодой. И чтобы
Пробраться в Царское село,
Поэту в голову пришло
Уехать вскоре на Неву,
Покинуть бравую Москву,
Чтоб вспомнить братство лицеистов:
Немного хоть, но ясно, чисто…

168.

Женитьбой счастлив Пушкин был.
И он хотел, чтоб жизни путь
То счастье им не изменил,
Хотя бы даже на чуть-чуть.
Была расстроиться причина:
Антона Дельвига кончина.
Тоска была в душе поэта,
Ему Антона ближе нету
По-прежнему кого-нибудь
Как друга. Краток жизни путь…
Осиротел как без него
Ближайший круг его друзей…
От этого и мир скучней,
Но не утратил он всего.

169.

Однако долго наш поэт
Не мог предаться той тоске.
Он рвётся в жизни самый свет,
И снова Пушкин налегке.
Молчанов умер вскоре тоже,
Плетнёв поэту сообщил.
Так повод для холеры, может?
Но Пушкин снова пережил.
«Но жизнь всё ещё богата», -
Писал Плетнёву он в ответ, -
«Взростут весёлые ребята,
И будет повод грусти? – Нет!
Мы будем старыми, а дети
Нас лучше проживут на свете».

170.

Но о женитьбе разное
Народ российский говорил:
Московский сплетни наводил.
Желание, мол, страстное
Испытывает он к жене,
«Поэт – Вулкан, она Вене-
ра, как Москва сейчас гласит»-
Булгаков так писал. Висит
(Топор хоть вешай) миф о том,
Жена что – ангел, а поэт
(Простите) – демон. Чрез пять лет
Об этом вспомнят, о таком
Типичном бреде. Но молва…
Всё сделает с тобой Москва…

171.

Керн вспоминала: «Был обряд
Венчания, и в нём подряд
Знаменья два плохие были,
Которые мы не забыли:
Задев случайно за аналой,
Крест уронил мой муж сначала.
Потом кольцо на пол упало
При их обмене. Это дало
Хороший повод Пушкину
Шепнуть кому-то в ушки:
«Дурные предзнаменованья».
Волной пошли вновь толкованья…
В гостях недолго у Москвы
Поэт пробыл, – и до Невы.

172.

Опять отправился в столицу,
А дальше в Царское Село
Судьбой поэта занесло.
Там можно было видеть лица
Такие: Гоголь и Жуковский,
Расскажем и про них неброско.
Так, познакомился поэт
Через Плетнёву с Гоголем
(Быть может, и под тополем),
Которого узнал весь свет.
Он в Павловске учитель был
Васильчиковой. И любым
Он мигом Пушкина мог встретить,
Жуковского с добром приветить.

173.

Три гения могли встречаться
И чинно меж собой общаться.
Влиял на Гоголя поэт
Существенно, его творенья,
И кто б не знал об этом – нет
(Примеров много), без сомненья,
Хотя бы вспомнить «Ревизор»
(А кто не знает – тем позор), -
Ему идею Пушкин дал,
А Гоголь наш покорно взял.
Увидел Пушкин лишь один,
Что выставить на свет скотин
И пошлость жизни повседневной
Мог только Гоголь точно, верно.

174.

Такой талант поэт хотел
В серьёзное направить дело.
Он говорил довольно смело
О том, что Гоголь наш созрел
Для сочинений всех серьёзных,
В открытости довольно грозных.
И посчитал поэт, что грех
Не реализовать тех всех
Даров, что Гоголю даны.
С поэтом женщина была
Любимая, судьба дала
Покой – все счастия видны
У Пушкина. Удобный случай
Роман создать наимогучий.

175.

Реалии семейной жизни
Вернули быстро трезвость мысли
Поэта. Знал он о проблемах,
В семье что будут, о дилеммах,
С которыми ему придётся
Столкнуться. Пушкин признаётся,
Что поступил как большинство –
Его такое естество.
Счастлива молодость, поэт
Её избрал на много лет.
А дальше – дом, очаг. И вскоре
Поэт потомство дал. Не море,
Но четырёх детей: дочь Машу,
Наташу, Гришу, тёску Сашу.

176.

Поэт любил своих детей,
Самостоятельность любил
В них видеть, каждой из вестей
Таких он в письмах известил
Всех тех, кто дорог. Он писал
Нащокину, что он сейчас
На жизнь, вроде, не роптал:
Не любит холостяцкий глаз
На молодые поколенья
Смотреть; отец семейства лишь
Счастливейший от изумленья,
Что перегонят нас, глядишь…
А значит – надо всем жениться
И людям новым дать раскрыться.

177.

Плетнёв поэта поздравлял,
Что больше тот не кочевал,
А что обрёл очаг. Но всё же
У большинства не было тоже
Такое мнение. Боялся
Народ, что Пушкин обвенчался,
По большей части. Вот Хитрова
Держалась мнения иного:
Несчастия, свобода – вот,
Что гения несёт вперёд.
Но счастие, семья, покой –
Всё это ложится гурьбой,
Мешает творчеству, и вывод:
Пожалуйте, monsieur, на выход…

178.

Художник Карл Брюллов считает,
Что жизнь поэта не вмещает
Обычных радостей житейных.
Поэт на ужин звал семейный
Брюллова. Долго отпирался,
Но Пушкин сделал так, что сдался
Художник. Дети спали. Пушкин
Их выносил к нему на ручках
По одному. И было грустно
Художнику Брюллову, пусто
В душе. Натянутое счастье
Он видел пред собой у власти.
Поздней (считал так Пушкин) быт
Семейный душу наполнит.

179.

Не только значим для поэта
Очаг домашний и покой.
Во всё существованье света
Всегда хотел любой домой.
Без Дома нету человека
(Где коротаем жизни дни),
Из своего же выпав века,
Останется он лишь в тени.
Лишь Дом способен воспитать
Большого Человека. Это
Способен среди нас понять
Любой, но лишь душа поэта,
Лишённая очага, может
Ту ценность сделать нам дороже.

180.

Натальи прелесть красоты
Очаровала всех в округе.
Холера лишь виной, недуги
Мешали ей. Двора мечты –
Её увидеть у столицы
И при дворе императрицы.
С двором сближенье началось
У Пушкина, ему пришлось…
Жена красива, молода,
Скромна до ужаса всегда –
А свита высшая хотела,
Она чтоб в обществе блестела.
Поэт был горд женой своей,
Любил поскольку всех сильней.

181.

Поэт её боготворил
И это он не раз вторил.
Всем сердцем Пушкин верил ей,
Наталья – ангел без теней.
Не смел её он оскорбить,
Её мог Пушкин лишь любить.
Когда он письма получал
От Натали, то весь сиял.
Но появленья её в свете,
Царя вниманье, порождали
Лишь сплетни, слухи добегали
До Пушкина ушей. Но эти
Сомненья, счастья не разрушив,
Ничьи не погубили души.

182.

«Законодательница зал» -
Наталью Пушкин называл.
Одна из женщин очень умных
(Кутузова аж внучка даже)
С фамильей Финкельмон, подумав,
В дневник черкнула так: «Мне каже-
тся, каждое его движенье,
Всё возбуждение, волненье,
Направлено, жена у всех
В свету имела чтоб успех».
Поэт любил собранья светские,
С людьми беседы европейскими,
Но не мешал литературу
И светских раутов культуру.

183.

Жену поэта свет считал
Красивой очень, её образ
До самых душ всех поражал,
И оставалось дать лишь возглас.
А Финкельмон имела мненье,
Что носит на челе печать
Наталья с подписью: «Страдать»,
И полагала без сомненья,
Что счастлива не будет та.
Сейчас исполнилась мечта –
Всё улыбается, и жизнь
Была б такою вплоть до тризны.
Не так всё, и на всё ответы:
«Страдаю я», «Жена поэта».

184.

Поэт боялся за жену,
Увидев в том свою вину,
Что потеряет она блеск,
От хрупкого оставив треск.
Он пишет, строчит наставленья,
Наталье предостереженья,
И даже как-то написал,
Что если образ потерял
Тот прежний блеск, то разведётся,
И в миг в солдаты подаётся
От горя. Но хотя полны
Те письма, ласки, нежности
И даже чуточку вины
В своей же собственной небрежности.

185.

А летом после разговора
С царём, без всякого укора,
Он разрешенье получил
На то, в архивах чтоб трудил-
ся, чтоб историю писать
И голову свою чесать
Над жизнью Первого Петра,
Потомков царского двора
До Третьего Петра. И вот
На место он Карамзина
Как будто бы теперь встаёт –
Не знаю, чья уж в том вина.
Назначен он секретарём
В Коллегию, и там с рублём.

186.

Историков он изучает,
Про Францию он начинает
Писать историю свою,
Французском о теперь краю.
И сравнивая два теченья:
Историю Руси, Европы,
Он лёгким шагом антилопы
Придумал два произведенья.
Сравнив и Запад, и Восток,
Их исторический поток,
Не согласился с «… письмами»
И авторскими мыслями,
Что не Восток мы и не Запад,
Не чуем их традиций запах.

187.

«Олега войны, Святослава,
Усобицы удельные,
Деяния бесцельные –
Не это ль разве наша слава?
Народов пылкость юности,
Бесцельности, бездумности?
Углич-Ипатьевская драма?
Ведь это ж гордость, а не рана!
Писатель как, я раздражён,
Как человек – я оскорблён.
Далёк я, чтобы восхищаться
Вокруг всем, но готов поклясться,
Что ни за что на свете я
Родные не отдам края!»

188.

Холерный бунт (и не один) –
Ужасный, буйный и жестокий –
Поэта вдохновил на строки
(Отчёт чуть позже отдадим
О них). Грань с Западом войны
Лишь эхом отзвалась больным
В поэта сердце. Сила власти
Спасла Россию бы от страсти,
Которую несли бы битвы –
И не спасли б уже молитвы.
«Перед гробницею святой»,
«Клеветникам России» - это
Переживанье непростое,
Наполнившее дух поэта.

189.

Поэт теперь не мог смириться,
Что хочет Беларусь, Литва
И Киев присоединиться
Не там, где Питер и Москва,
А к западной, далёкой Польше.
На эту тему мнений больше
Всё становилось. И друзья
С поэтом вздорили. «Нельзя
До беззакония спуститься!
Поэт на то не должен злиться.
Они не чтут его стихов» -
Был с мненьем Вяземский таков.
И с ним Тургенев солидарен,
Который гением одарен.

190.

Восторжен Чаадаев был,
И его мненье разделил
«Оркестр» ссыльных декабристов,
Самодержавья барьеристов.
Булгарин только утверждал,
Что Пушкин нынче – либерал.
Настал период переломный
(И по масштабам он огромный) –
В поэта творчестве стихи
Уступки прозе отдавали.
Хоть были те весьма лихи,
Но всё же часом уступали.
Того никто и не хотел –
Успеха «Белкин…» не имел.

191.

И Пушкин дальше замышляет
Эпическое полотно –
Настолько бунты вдохновляют,
Что хоть о них снимай кино!
Но к сожалению и ах!
О тех известья временах
Малы. «Дубровский» позже был
Народ который не забыл.
И было трудностей с ним много,
В литературе ведь топталась
Невыхожденная дорога,
Которой жизнь не начиналась.
За пугачёвщину он взялся,
Где жанра путь теперь начался.

192.

Тут можно много говорить
Об этом лишь произведеньи,
Но всё уж мне не изложить
Хотя бы вам в стихотвореньи:
Как Пушкин ездил на Урал,
Услышать чтоб живьём преданья,
Как Пугачёв там воевал;
Легенды, мифы и сказанья…
Места сражений и боёв,
Великих подвигов народных –
Узнаете всё до краёв,
Коль будет вам самим угодно.
А между тем, уже сейчас
Я продолжаю свой рассказ.

193.

Российской академии был
Избран членом в рождество
Поэт. А осенью отбыл
Он в Болдино. И с ним родство
Продолжилось в два раза меньше,
Три года чем тому назад.
За это время он скорейше,
Без лишних времени затрат,
Закончил сказки сразу три
(И среди них «…богатыри…»),
В октавах «Осень», «Всадник медный»,
«Анджело» (Список-то не бедный!),
Над «Дамой пиковой» он начал
Работу (Молодец тем паче!)

194.

А в тридцать третьем, в ноябре,
Уехать Пушкин в Петербург
Вновь захотел. С чего бы вдруг?
Не хочет быть он при дворе,
Ему опека не нужна.
И перво-наперво важна
Теперь поэту перемена,
Застоя резкая отмена.
Ну а сначала от царя,
Которому благодаря
Он стал историком отчасти,
И от которого ненастья,
Решил избавиться поэт,
Царя как будто вовсе нет.

195.

А в декабре того же года
(Лишь императору в угоду)
Царь камер-юнкером поэта
Назначил. Только новость эта
Не дала радости нисколько,
А разозлила его только:
Поэт ведь (по словам друзей)
Был всех на свете в сумме злей.
Сказать словечком уж иным:
Такая должность молодым
Подходит больше. Но всему
Есть объясненье: почему
Поэту маленькое званье
Досталось словно в наказанье?

196.

Всё дело в том, что Двор хотел,
Чтоб лик его жены милел
В Аничкове, и чтоб на балах
Она там лично «танцовала».
И в то же время запретили,
Печатать всё ж не разрешили
Его великий «Всадник медный».
Но духом наш поэт не бедный –
В то время «Пиковая дама»
(Советую прочесть вам драму)
Была помещена в журнал
(«Для чтения библиотека»),
Где денег много получал
Поэт, хватало на два века.

197.

Но эту драму наш поэт
Хотел издать на белый свет
Не там, а в альманах «Тройчатка»,
Где он работал вместе гладко
И с Гоголем, и с Одоевским
(Вам оба быть должны известны).
Хотел подать поэт в отставку
От службы юнкером с поправкой,
Что может он в архивах быть,
Закончить чтобы не забыть
«Петра историю». Причины –
Семейные дела, кручины
И невозможность находиться
Всё время лишь в одной столице.

198.

Прошение его приняли,
Но всё же было одно но:
Вверху так было решено,
Что Александру запрещали
В архивах быть. А это значит,
Что не закончит он «…Петра…»,
Который был когда-то начат.
Но жизни буйные ветра
В другую сторону подули:
Лишь по Жуковского совету,
Считал который, что поэту
На этот стоит счёт подумать.
Прошенье Пушкин отозвал
И дальше труд свой продолжал.

199.

Ещё царя просил поэт
На несколько грядущих лет
Об отпуске. С семьёй хотел
В деревню. Николай не смел
Его на столько отпустить,
Лишь смог полгода разрешить
Ему на отдых. Денег дал
(Аж десять тысяч). Отказал-
ся брать их Пушкин. Попросил
Он втрое больше. Получил
Поэт в итоге лишь треть года
На отдых. Да ещё долги…
Лишь с творчества его доходы
Смогли б поднять на две ноги.

200.

Зимою издан полным был
Роман «Онегин». Не забыл
Издать поэт стихи, поэмы,
А также много повестей.
Среди тогдашних новостей
Ходили множественно темы,
Себя что Пушкин исчерпал,
Что всё! – конец его эпохе,
Что он не то уже писал,
И что делишки его плохи, -
Болтали так на Родине.
Ещё две осени поэта
(В Михайловском и Болдине)
Не дали прежнего эффекта.

201.

Когда он прибыл в третий раз
В местечко Болдино, то сказ-
ку сочинил «о петушке»
За месяц лишь. Тут «кот в мешке».
Приехал по делам имения
Поэт, и вот произведение
Одно поэтому. В селе
Михайловском поэт, пчеле
Подобно, трудится над «Сценами
Из рыцарских времён», «Ночами
Египетскими». С переменами
Лишь сил добавиться плечам. И
Всё больше новые идеи
Несли характер эпопеи.

202.

Широким массам, к сожаленью,
Конечно, было невдомёк,
Что лучшие произведенья
Его свой ждали час и срок –
Не пропустили их в печать,
Поэтому пришлось всем ждать.
Шёл постоянный, напряжённый
Труд над «Петром» и пугачёвщины
Историей с великой мощью. На-
зрел период переломный
В поэта творчестве: он ищет
В литературе формы новые.
Теперь он прозу больше пишет
И поиски ведёт упорные.

203.

Помимо прочего, желанье
Иметь в периоде изданье –
Вот то, чем занят был поэт
В течение десятка лет.
Оно б касалось всех сторон
Главнейших нашей жизни русской,
А Пушкин бы служил пером
Отечеству, но в сфере узкой
И сложной. Только «Современник» -
Редакторских архивов пленник –
За год до смерти издан был,
Его редактор сократил
Серьёзно. Что ж, уже не нам
С вопросами к редакторам.

204.

«Литературную газету»
Когда закрыли, то пришлось
Права выклянчивать поэту,
Ему чтоб снова довелось
Писать в изданиях (в своих
Теперь). Ещё он на двоих
И «Зритель Северный» издать
Совместно с Одоевским жаждал.
Но вот «Дневник», хотя б однажды,
Не доведётся повидать.
Таланта Пушкина хватило б
На сотни тысяч альманахов.
Испортила судьба-неряха
Все планы, словно осудила.

205.

Когда же выхода час прибыл
Для «Современника» на свет,
Вдобавок говоря, на прибыль
Ещё рассчитывал поэт.
Хотел он этими деньгами
Сквитаться с срочными долгами
(У Пушкина их было много).
В журнале были имена,
Знакомы кои издавна:
Тургенев, Вяземский и Гоголь.
Конечно же, поэт хотел,
Чтоб назван был журнал прекрасным.
Но славой не был всё ж обласкан:
Журнал успеха не имел.

206.

Да-да! Успеха не имел,
И это было чревато…
Читатель русский недоспел
Пока до нового формата,
Который Пушкин предлагал
В журнале. Там он издавал
Проблемы наши тех времён,
Порою даже без имён,
Недоговорками, намёками,
От сути слишком уж далёкими.
Шестьсот подписчиков лишь был,
И это сильно разорило
Бюджет издателя журнала.
Судьба, что делала, лишь знала…

207.

В тридцать четвёртом час настал
Уже для «Дочки капитанской».
Конечно же, поэт мечтал,
Что тоже обзовут прекрасным
Творенье. Не успел услышать
Поэт восторженных речей
От критиков при своей жизни.
Не мог помочь себе ничем
Поэт в финансовых делах.
Отдельной книгой мог издать
Роман поэт. На риск и страх
Свой он решил тогда, видать,
Что лучше поместить в журнал
Роман (редактор повлиял).

208.

На выход в книге и в журнале
Одновременно он не мог
Рассчитывать: не позволяли
В те времена. Такой уж рок,
Такое время… Но ни крах,
Ни денежная неудача
Не выбили в его мечтах
Надежду (он не мог иначе)
«Наперекор судьбе, найти
И воспитать читателя».
При жизни план мечтателя
Не мог свой полный путь пройти.
Лишь смерть – разменная монета
Для славы русского поэта.

209.

Весной тридцать шестого года
Пришла к поэту вновь невзгода,
Которая в душе осталась –
Его родная мать скончалась.
Сошёлся он в канун кончины
С ней близко. Смерти же причина –
Боязнь тяжкая. Пронёс
Утрату словно тяжкий воз.
Лишь он один на погребеньи
Из всей семьи был, к сожаленью.
В святых горах похоронил
Её. В Михайловское же
Визит последний это был,
Его не будет здесь уже.

210.

В Москву же он в начале мая
Приехал, явно ожидая
Поддержки «наблюдателя
Московского». К читателю
Же «Современник» не спешил –
Ответ поэт не получил
От авторов московских. Но
Поэта тешило одно:
Белинский мог ему помочь
С изданьем беды превозмочь.
В Коллегии4 архивах он
Стал больше понимать: с «Петром…»
Работать месяцы придётся.
Но Пушкин всё же им займётся.

211.

Затем Натальи настоянию
Последовал поэт. Она
(По сроку и по состоянию)
Ждала ребёнка. Лишь одна
Была дорога – в Петербург,
К жене, к ребёнку. Когда же друг
(Лёве-Веймар зовут) к нему
Приехал летом, то заметил
Французский гость, что одному
Он верен был и движим этим:
«Историей Петра…» И песни
Для гостя смог перевести.
Лишь «Браво!» мне произнести
Осталось безо всякой лести.

212.

Последний, «каменноостровский»,
Поэта цикл был стихов,
И больше не было следов,
Которые слагались в строки.
С цензурой чувствуя проблемы
И материальные дилеммы,
Он не решился издавать,
Успел что в цикле написать.
Он взял евангельскую тему
Для трёх своих произведений,
И сделал это неспроста –
В неделю страстную поста
Он сочинял их, ну а темы –
Людского бытия проблемы.

213.

Возможно, в этот самый сборник
Наш самый лучший стихотворник
Включил и «Памятник», а это -
Нам завещание поэта.
Возможно, «Памятник» - зачин
Для цикла, может быть – финал,
Но точно где – никто не знал,
И много есть на то причин.
Хочу отдельно я отметить
«Из Пиндемонти» стих: ответить
Им на вопрос один пытался,
Который прав людских касался,
Свободы и обязанностей,
Людей мирских привязанностей…

214.

Поэта с зятем пересуды
За мамино имение,
Долги, дела издания,
Дантеса приставания
К жене – проблем вся эта груда
Повергла в угнетение
Поэта осенью предсмертной,
Когда один лишь шаг неверный…
А в самом ноября начале
Друзья поэта получали
Пасквиль с намёками дурными
К жене поэта. Не иными,
Как Геккерном с Дантесом смелым,
Считал поэт, пасквиль тот сделан.

215.

На следующий день уже,
На возмущенья кураже,
Поэт одну исполнил цель –
Дантеса вызвал на дуэль.
Но Геккерн (он Дантесу отчим)
Добился всё же, между прочим,
Отсрочки с пасынком дуэли
На срок немалый – две недели.
Усилием друзей поэта
И сильных нынешнего света
(Столичного, московского),
Загряжской и Жуковского,
Дуэль тогда не состоялась,
И всё по-прежнему осталось.

216.

Всё дело в том, что перед новой
Дуэлью сделал предложенье
Екатерине Гончаровой
Дантес. Тогда без промедленья
Поэта секунданту вручат
От Пушкина письмо, что лучше
Не будет пусть дуэли. Но…
Не всё в конфликте решено.
Дантес преследовал Наталью
Женитьбы после столь нахально,
Что стали слухи расходиться,
Что на сестре пришлось жениться,
Позора чтобы не нести
Наталье, имя ей спасти.

217.

Жена поэту предлагала
Оставить Петербург на время.
Но так судьба располагала,
Что не хотел нести он бремя,
Которое взвалил Дантес.
И выдумок излишних без
Он Геккерну письмо послал.
И наперёд поэт наш знал
(Была к тому же это цель),
Что мог лишь вызвать на дуэль
В ответ Дантес иль его отчим.
Стреляться сам же Геккерн, впрочем,
Не мог, поскольку был послом.
Ну что тут скажешь? Повезло…

218.

Дуэль с Дантесом состоялась
Двадцать седьмого января
На Чёрной речке. Посмеялась
Судьба, надежды не даря.
В живот проникла пуля-дура,
И вот уже литература
Почти осталась без поэта,
Который лишь едва на свете
Потом пробыл. Ответный выстрел,
Хотя и был таким же быстрым,
Лишь в руку был произведён,
И Гекеерн-младший не лишён
Был жизни. Врач же не скрывал,
Что Пушкин… Пушкин умирал…

219.

Дуэли после, смертью перед
(Пускай никто мне не поверит),
С царём записками менялся
Поэт, и очень извинялся
За то, нарушил что запрет
На всякую дуэль. В ответ
Писал тот, что его прощает,
Христианином умереть
Советует и обещает
Материально присмотреть
Семьёю за. Распоряженья
Отдал, а также разрешенье
Издать все сочиненья в пользу
Семьи его: стихи и прозу.

220.

Записки же передавали:
Врач Пушкина, царя – Арендт;
Жуковский (вы его узнали),
Который был на тот момент
Аж воспитателем наследника
Престола, современника
Отмены крепостного права
(Надеюсь, Александр рос здравым).
А Николай подряд всем врал,
Поскольку всех он уверял,
Что «до кончины христианской
Довёл» поэта. Но до царской
Записки Пушкин причастился,
Когда перитонит открылся.

221.

И от него же он скончался,
Хотя причиной назывался,
Возможно, сам перитонит,
Или остеомиелит,
А может, вовсе был флебит –
Сей факт лишь тайнами покрыт.
Семье дал денег много царь,
Отдал указов государь
Шесть штук. А в гроб его ложили
Не в камер-юнкерском мундире,
А (по жены прошению)
Во фраке. Нет прощения
Народа Геккерну-Дантесу.
Ох, что ж ты натворил, повеса!

222.

А отпевание поэта
(От всех по строгому секрету)
Происходило не в соборе
Исаакиевском, а в церкви
Конюшенной, поскольку мертвый,
Без совести любых укоров,
Был вынесен тайком, поставлен
В той церкви, страж к ней был приставлен.
Обманут был народ, пришедший
В собор, в незнании не ведший
Об очень странном измененьи
Прощанья месте назначенья.
Всё просто: мятежа боялся
Царь, хоть он в этом не признался.

223.

Затем спустили гроб в подвал,
Отправили затем во Псков.
Тургенев прах сопровождал.
Писал Мордванов много слов
Аж губернатору, что тело
Тревожить чтоб ничто не смело,
Без церемоний (погребенья
Обряд лишь, только с разрешенья
Аж императора). Положен
Был в монастырь он Святогорский
(Поэт), в губернии же Псковской.
А в сорок первом установлен
Надгробный щит (жены забота
И Пермагорова работа).

224.

Такой вот жизнь его была:
Тяжёлой, бурной, интересной…
Скажу читателю без лести:
За всё лишь Пушкину хвала.
Потомки нашего поэта
Сейчас разбросаны по свету.
Потомок славный Ганнибала!
Сама судьба лишь только знала,
Сколь будет труден путь жизни:
Рожденья от до самой тризны.
Ну что ещё могу сказать?
Тут всё пером не описать…
На этом с вами я прощаюсь,
На отдых честный отправляюсь.