Сияют Вечности глаза,
Когда вещуют сны...
И мне пригрезилась гроза
На берегу Шексны.
Пригрезился мне летний день
В глуши седых веков,
Когда пришла крестить словен
Дружина чужаков.
Крестя огнём, крестя мечом,
Крушили всё окрест,
На крутояре на святом
Подняли тёмный крест.
Огонь пылал, горюч и яр, –
С богов взята лихва, –
Когда ввели на крутояр
Пленённого волхва.
Он стар, но бился, как медведь,
За Рода храм и дом,
С десяток кметей одолеть
Его смогли с трудом.
Он шёл с поднятой головой
На свой последний пир,
И воздух последождевой
Свежил Даждьбогов мир.
Светло глядел он на погост.
Родные берега
Соединила – в Ирий мост –
Красавица-дуга.
Князь молвил: «Дни твоих божков
Навеки сочтены!
Дымятся кучей угольков
Исчадья сатаны!
Мы все кумирни разобьём,
Очистим все места.
А здесь, на капище твоём
Построим храм Христа».
«Ты, княже, кривду сотворил
С дружиною своей,
Ты русичем когда-то был,
А ныне стал ромей.
Не впрок заморские корма
Словенскому коньку.
Ты продал душу задарма
Ромейскому божку.
Сегодня верх твой – жги и грабь
Среди народных мук!
И всё же князь, ты – божий раб,
А я – Даждьбожий внук!
Пусть ныне ты победой горд –
Власть будет недолга,
И воссияет в славе Род,
Как радуга-дуга».
И в это время из-за туч
Прощально и светло
Блеснул закатный солнца луч
И озарил чело.
Когда с усмешкой палачу
Кивнул надменный князь, –
Душа скользнула по лучу
И в радугу вплелась.